Я вынужден был уже растелеграфировать повсюду, чтобы выпустить издание к 1/14 дек. Но что прошу, когда русские писаки уже переводят из французского и ради своих грошей портят нам сотни, а мне кровь и жизнь. Ради Бога, кто это[т] Ваш французский переводчик или издатель? Неужели ему это пройдет дороже? А вы меня обнадежили насчет Ваших издателей, предупредив меня касательно моих немецких издателей, которые оказались куда честнее Ваших французов, черт бы их побрал!

Ваш С. Рабинович[825].

«Le roi dAssyrie Assarkadon», первая из трех сказок-легенд Толстого, действительно вышла 5 декабря н. с. в разделе «Le feuil-leton du Temps» за подписью «Wladimir Bienstock»[826]. Боясь, что «недоразумение» возникло из-за его небрежности в передаче информации, Чертков велел Бинштоку держать в абсолютной тайне все, что касается этой истории. 17 декабря н. с., получив письмо от Шолом-Алейхема, Чертков снова обращается к Бинштоку, но, к сожалению, из этого послания сохранился только короткий отрывок:

Многоуважаемый Владимир Львович, К дополнению к моему сегодняшнему письму к Вам посылаю Вам только что полученное мною от г. Рабиновича последующее письмо. Высылаю его Вам для того, чтобы Вы ясно могли знать, какую именно путаницу нам следует распутать! Только показываю я Вам это письмо под одним непременным условием: чтобы вы отнюдь не вступали в объяснения с г. Рабиновичем помимо меня. Пишите непосредственно мне, а я буду или пересылать ему Ваши письма ко мне, или сообщать ему их содержание моими словами – как окажется тактичнее в каждом случае. Только потому, что я доверяю Вам в том, что Вы не отступите от этого моего условия, – решаюсь я же сообщать Вам письма Рабиновича ко мне. Переписку с ним по этому делу необходимо вести мне лично, т[ак] к[ак] я перед ним отвечаю. Из прилагаемого письма его вы увидите, что он уже знает о том, что Ваш перевод должен был появиться раньше окончательного назначенного им срока. Я ему объясню, как вышло это недоразумение, и объясню вам в следующем письме. Теперь спешу, п[отому] ч[то] почта отходит. Но я ему также сообщу, что, узнавши о произошедшем недоразумении, я принял меры, чтобы остановить преждевременное появление Вашего перевода. А потом я вам телеграфировал выпускать его, п[отому] ч[то] Рабинович телеграфировал мне так…[827]

Многоуважаемый

Владимир Львович,

К дополнению к моему сегодняшнему письму к Вам посылаю Вам только что полученное мною от г. Рабиновича последующее письмо. Высылаю его Вам для того, чтобы Вы ясно могли знать, какую именно путаницу нам следует распутать! Только показываю я Вам это письмо под одним непременным условием: чтобы вы отнюдь не вступали в объяснения с г. Рабиновичем помимо меня. Пишите непосредственно мне, а я буду или пересылать ему Ваши письма ко мне, или сообщать ему их содержание моими словами – как окажется тактичнее в каждом случае. Только потому, что я доверяю Вам в том, что Вы не отступите от этого моего условия, – решаюсь я же сообщать Вам письма Рабиновича ко мне.