Желтое кресло Шарля оставалось невидимым, стоя на виду. Оно было настолько очевидным, что просто растворялось на фоне картин Дега и Моро, рядом с витриной, полной нэцке, в его парижском салоне. Желтое кресло — это хохма, еврейская шутка.

Стоя перед Археологическим музеем с его статуей борющегося со змеями Лаокоона — того самого, которого Шарль рисовал маленькому Виктору, — я сознаю, насколько я ошибался. Я думал, мальчики уехали из Одессы получать образование в Вене и Париже. Я думал, что Шарль отправился в свое большое турне по югу Европы, чтобы расширить горизонты, чтобы уехать подальше от глуши и узнать побольше о классическом искусстве. А оказалось, что сам этот город, замерший над портом, — частица классического мира. Здесь, в ста метрах от дома Эфрусси на бульваре, находился музей, где множество залов заполнены античными экспонатами, найденными прямо здесь, при строительстве новой Одессы, каждое десятилетие удваивавшейся в размерах. Конечно, в Одессе имелись свои ученые и коллекционеры. Пусть Одесса и была пыльным городом, населенным грузчиками, матросами, кочегарами, рыбаками, ныряльщиками, контрабандистами, авантюристами, мошенниками и торговцами — такими, как их дед Иоахим, отгрохавший дворец, — это вовсе не значило, что здесь нет писателей и художников.

Так, значит, все началось здесь, у моря? Быть может, это все одесское — и легкость на подъем, и дух предпринимательства, и охота за старинными книгами, или за Дюрером, или за любовными приключениями, или за удачными сделками на поприще хлеботорговли? Безусловно, Одесса — отличная отправная точка. Отсюда можно поехать на восток, а можно и на запад. Это язвительный, алчный, многоязыкий город.

Это подходящее место и для перемены имени. «Еврейские имена неприятны на слух»: именно здесь бабушка Бальбина стала Беллой, а дедушка Хаим — Иоахимом, а затем Шарлем Иоахимом. Здесь же Ицхак стал Игнацем, а Лейба стал Леоном. И Ефрусси стали Эфрусси. И здесь же память о Бердичеве — местечке на севере Украины у польской границы, откуда был родом Хаим, оказалась замурована под светло-желтой штукатуркой, покрывшей стены первого семейного дворца на Приморском бульваре.

Именно здесь они и стали теми самыми «Эфрусси из Одессы».

Это подходящее место для того, чтобы, положив что-нибудь в карман, пуститься в путь. Мне хочется съездить посмотреть, какое небо в Бердичеве, но уже пора возвращаться домой. Я брожу под каштанами рядом с домом и пытаюсь отыскать хоть один каштановый орех, чтобы положить его в карман. Я дважды прохожу по бульвару, но, похоже, я опять опоздал на месяц. Каштанов нигде нет. Что ж, надеюсь, их подобрали местные ребятишки.