Сыны Дмитрия Ивановича Николай и Алесь пришли с женами и детьми. Пришли и две партизанки. Одна уже пенсионерка, другая работает 15 лет дояркой. Обижалась, что уже болят руки, и просила она нынешнего председателя дать ей более легкую работу, хотя бы уборщицей (у нас, мол, много всяких учреждений). Но председатель этот очень плохо «смотрит» на бывших партизан.

Тогда Дмитрий Иванович и обращается ко мне: «Василий Захарович! Помните, когда в августе 1942 года я вас с группой товарищей (там были Н.И. Бондаровец, И.И. Чуклай и другие) вел по каналу на встречу с «Батей» (Линьковым), то на обратном пути мы натолкнулись на двух молодых людей: они ловили вьюнов в канал и были призывного возраста. Вы их, я помню, журили тогда за то, что они не защищают Родину свою. Такие, мол, здоровенные лбы, а дурака валяют. Так вот один из них ныне председатель нашего колхоза. Он тогда удрал с фронта и пошел в партизаны лишь только в 1943 году.

А бригадир в деревне Домановичи вообще три с лишним месяца добровольно служил в полиции. И когда я (речь идет о Дмитрие Ивановиче. — Н. С.) пошел по заданию командования отряда к его отцу, то передал тому, что если его сын не вернется из полиции домой, то с ними поступят в соответствии с решением партизанского суда беспощадно. Это повлияло, он еще не успел далеко залезть в немецкие кровавые «дела» и вернулся домой».

Да, когда над Родиной нашей нависла гроза, то эти людишки, к сожалению, повернулись к ней спиной. А как же они сейчас себя ведут? Вы думаете, они перестроились, извлекли уроки из своих прегрешений, что-то поняли? Ничего подобного! Они, благодаря близорукости и безыдейности некоторых коммунистов парторганизации и райкома, оформились в партию, заняли руководящие посты в колхозе, посадили «на колени» лучших, преданнейших людей в деревне Домановичи, а такую шантрапу, как сами, выдвигают и везде поддерживают.

Первая их жертва всем очевидна. Это Дмитрий Иванович. Они его даже должности сторожа на колхозном добре и шести соток лишили. А сынов его, молодых, способных, здоровых товарищей, никуда не ставят и не выдвигают. Об этом говорит вся деревня, а партком и управление, к сожалению, этого «не видят» и «не слышат». Вот такая интересная «справедливость» у нас нынче на дворе…

А еще Дмитрий Иванович говорил мне: «Василий Захарович! Вы, наверное, заметили, что в разговоре я упомянул это время 16 августа 1942 года. Тогда по распоряжению командования, после следствия, был приговорен к смерти один изменник Родине, ярый немецкий служака. Наше отделение приводило в исполнение приговор. И я знал, где эта сволочь лежит. Два года назад там пасли колхозный скот, и вот вол пришел на это место и давай копать копытами и рогами, пока не вырыл яму почти в метр глубиной и рогами своими выбросил эту мразь наверх. Вот и сам не поверишь, что в жизни так может быть, но я лично в том убедился. Даже вол колхозный, и тот уразумел, почуял, что там гад и изменник лежит, не одного нашего земляка насмерть загубивший, и из земли-матушки его выбросил! Вот как бывает…