Итак, понятно, что я захотела узнать, кто записал коричневыми чернилами все эти имена. Кто мог хорошо знать этих гениев двадцатого века и вращаться среди них? Несомненно, тоже гений!

Было бы честнее признать, что на самом деле я сама ничего не решала. Эту записную книжку я не выбирала, она ворвалась в мою жизнь, свалилась как снег на голову, она мне навязалась…

И вот я в ловушке, не в силах сопротивляться этим именам, как полицейская собака, которую заставляют вбирать в себя запах пропавшего человека… Ищи… Ищи…

Я пустилась по следу еще до того, как узнала, кто записал эти адреса. Пораженная этими дружескими связями, я бросилась в погоню за призраком, еще не ощутив его частью своей жизни. Я пока не знала имени этого человека, а страницы адресной книжки представлялись мне замочной скважиной, через которую я наблюдала за исчезнувшим миром, не похожим ни на один другой.

Мишель С. Ла Шапель Казильяк

Судя по почтовому штемпелю, пакет прибыл из городка Брив-ла-Гайард. Как все эти парижские адреса могли попасть в Брив-ла-Гайард?

В объявлении, размещенном на eBay, уточнялось, что продавец – антиквар, поселившийся в деревушке Казильяк, примерно в тридцати километрах от Брив-ла-Гайард, очаровательной деревушке департамента Ло, среди зеленых долин Мартеля. Казильяк, население которого составляет менее пятисот человек, известен лишь немногим своей церковью в романском стиле, башней двенадцатого века, умывальнями, хлебопекарней и памятным крестом, который символически обозначает 45-ю параллель, середину пути от Северного полюса до экватора. Вот откуда явилась моя записная книжка! Из точки, затерянной на Земле, но расположенной ровно посреди нашего полушария.

Я все-таки нашла имя художника-сюрреалиста из этих мест. Но кто знал Шарля Брейля? Очевидно, что ни Бретон, ни Брак, ни Бальтус…

В этих местах бывала Эдит Пиаф [19]. В 1950-х Воробышек много раз останавливалась в доме отдыха в нескольких километрах от Казильяка. С наступлением ночи она приходила молиться в маленькую полуразрушенную церковь, притулившуюся к скале. Она даже якобы финансировала ремонт витражей, заставив священника пообещать никому ничего не рассказывать о ее жизни. Так, может, это была Пиаф? Она дружила с Кокто, она познакомилась с Арагоном при Освобождении, а Брассай ее фотографировал.

Но, очень быстро откликнувшись на мое первое обращение, продавец записной книжки резко пресекла все мои домыслы относительно Пиаф в Казильяке: «Несколько лет назад я купила две записные книжки “Эрмес” на прекрасном аукционе в Сарла, в Перигоре. Я больше ничего не знаю, но я знакома с аукционистом и могу спросить, не располагает ли он информацией о продавцах. Ничего вам не обещаю, но буду держать вас в курсе».