Рьяно приступив к исполнению обязанностей премьер-министра, Черчилль как никто в британском руководстве знал о том, насколько сильно в народе преобладают миротворческие настроения, поощряемые его предшественниками в 1930-е годы, насколько неподготовлена британская армия к встрече с вермахтом, насколько уступает британская экономика производственным мощностям и ресурсной базе противника. Он знал, что его премьерство будет тяжелым. Но даже он не представлял, с насколько масштабным и глубоким кризисом ему придется столкнуться и насколько сложные вопросы встанут на повестке дня буквально через несколько недель после его назначения.

Опираясь на опыт предыдущей войны, Черчилль готовился к кровопролитным сражениям на континенте. Также, разделяя взгляды экспертов об ограничениях немецкой экономики и невозможности вермахта одновременно противостоять в полном объеме Франции и Британии, он готовился к тому, что немцы постараются захватить Бельгию и Нидерланды с переходом к позиционной войне с Францией и бомбардировкам Британии с нарушением ее коммуникаций и линий снабжения. Но в Берлине подготовили сюрприз. Отвлекая внимание союзников на севере, они сосредоточили основной удар через считавшиеся непроходимыми Арденны. Вторгнувшись широким клином на территорию Франции, моторизованные колонны немецких захватчиков устремились к Парижу и на север, отрезая армии союзников от линий снабжения и загоняя их на побережье Ла-Манша. Утром 15 мая глава правительства Франции Рейно разбудил Черчилля телефонным звонком, сообщив британскому коллеге: «Мы потерпели поражение… Нас разбили, мы проиграли». Черчилль попытался успокоить собеседника, объясняя, что «наступление скоро прекратится»{313}. В прошлой войне фронт всегда стабилизировался, напоминая больше движение маятника, чем удар молнии. Но в этой войне все было иначе.

Черчилль попытался уточнить у командующих на местах масштаб катастрофы. Но не добившись от них вразумительных ответов, решил сам направиться в Париж. В течение следующих четырех недель он будет пять раз пересекать Ла-Манш, сокрушаясь над тем, как с каждым разом среди французского руководства усиливается растерянность, паника и желание капитулировать. Черчилль старался ободрить, вдохновить и убедить Рейно продолжать сражаться. Одновременно на французского премьера оказывалось противоположное влияние. Причем не только со стороны коллег, но и из уст любовницы графини Элен де Порт (1902–1940), которая пыталась склонить своего возлюбленного к мысли, что Франции не стоит подвергаться разрушениям, необходимо остановить ужасы войны и заключить перемирие. «Эта женщина разрушает за ночь все, что я создаю в течение дня, – жаловался британский премьер. – Разумеется, она может предложить ему то, что я предложить не в состоянии. Я могу убедить Рейно, но я не могу с ним спать»{314}.