Дорогая Графиня,
Я страшно соскучилась так долго не получать от Вас писем и не писать Вам сама. Вот уже почти месяц, как я в Иванове с матерью, и до сих пор не могу прийти в себя от новой жизни и новых встреч.
Бывши в Москве, я отыскала Новосильцевых и была у них. Они приняли меня очень любезно, и мы много говорили о Вас. Я очень рада, что с ними познакомилась, потому что мне придется довольно часто бывать в Москве, так как здесь недалеко по железной дороге (часов 7). Жаль, что от железной дороги мы довольно далеко, верст 70, а то бы можно было еще чаще ездить в Москву. На этот раз я была там на очень короткое время, торопилась к матери. Брат мой скоро будет в Москве служить[185], и, может быть, даже отец скоро туда приедет. Так что все будем в Москве жить. Впрочем, я для себя, собственно, ничего еще не решила и не решаю до тех пор, пока не выдержу экзамен, до тех пор можно жить здесь. Здесь даже можно себе составить общество: я нашла двух женщин очень милых и неглупых, из купчих, кое-что знающих и понимающих. Здесь есть и такие дамы, что рассуждают насчет прогресса, эмансипации женщин и прочих высоких вещах не хуже питерских нигилисток, жизнь свою коверкают наподобие «Подводного камня»[186] и других новейших сочинений, вообще прекрасный пол очень образован и далеко опередил мужчин. Впрочем, своими глазами я еще почти ничего очень модного не видела. Из мужского общества здесь: доктор и учитель местной гимназии, последний, кажется, дельный господин, герои романов: становые и разные офицеры.
А как мы здесь просвещены, можете судить по тому, что в каждом купеческом доме увидите на столе книгу Бокля «История цивилизации в Англии»[187]. Хотя мы читаем большею частью, как гоголевский Петрушка или некий извозчик: «Буки-аз-ба-ба, буки-аз-ба-ба, ба-ба, ха-ха, ха. Смотри-ка, Ванюха, что вышло – баба». Признаться, у Бокля и этого удовольствия никогда не имеем, попадается иногда такое слово, что и не знаешь, что значит. Прежде читали «Еруслана Лазаревича»[188], а теперь читаем «Историю цивилизации». Скажите, что мы не идем вперед.
Я здесь не скучаю, в Петербурге было бы мне хуже, там постоянное раздражение: досада и злость на умных людей, а здесь только смех, и больше ничего.
Я думала об Вас, Графиня, все время, когда была в Москве, и сравнивала Вас с Вашей приятельницей (Варварой Владимировной Новосильцевой). Она очень мила, а не такая, как Вы. Вы незаменима, кто Вас знал и оценил, тот никогда не забудет. У Вас какая-то аристократическая природа, невыносимая для мелких характеров и мелких самолюбий; с другими чувствуешь какое-то равенство, так что и промахиваешься так не очень конфузно, а при Вас-то другое дело, да и чувствуешь, что слушать Вас нужно.