Вы хорошо делаете, что хотите держать экзамен. Без него нельзя свободно располагать собою. Что вы пишите о мне и Вареньке Н. – несправедливо. Меня Бог одарил умом, как говорят, а ее наделил тем, что лучше, великим сердцем. Всю великость этого сердца измерить нельзя. Надо в продолжение 12 лет испытать [на себе] все блага, которые сыплятся на того, кто любим ею, чтобы оценить по достоинству, как она умеет любить. Я так любить не умею. Эта безграничная преданность, нежность, бесконечная забота встречаются в жизни весьма редко. Я такой другой не знаю. Если говорят о Рашели, что такие гении родятся один раз в продолжение веков, то поверьте, что такие сердца, чистые и бескорыстно любящие, выходят из рук Божиих еще реже. Они не для этой земли. Я убеждена, что ей именно, по словам Евангелия, суждено войти в Царствие Божие. Блажени чистие сердцем, яко тип Бога узрять[189], сказано будто о ней…

Я помяну вас, Полинька, поцелую мысленно и пожелаю вам всего лучшего. Дай вам Бог полюбить хорошего, честного человека, выйти замуж и воспитать честных детей. Это лучшее для женщины. Жизнь девушкой слишком одинока и, скажу, безрадостна, что бы там ни говорили. Женщине любовь необходима. Не забудьте, что мужчина-холостяк имеет всегда привязанность, связь… Женщина-девушка живет одиноко. Притом женщина создана, чтобы быть матерью, и если у ней нет детей, то всегда жизнь ее отчасти пуста (особенно в зрелые года), а если нет и мужа, то страшно пуста и безотрадна. Я еще не видала девушки пожилой счастливой. Всякая, самая умная и серьезная, жаловалась на одиночество томящее и пустоту, ничем, ни даже науками и искусством, не наполняемую. Но пора кончить. Целую вас от всего сердца. Даст Бог, устроюсь я в Версале и буду звать вас погостить ко мне. Но это все еще в будущем. Пока прощайте. Пожелайте мне спокойствия – оно мне необходимо. Я устала и даже измучилась. Пора отдохнуть, а отдохнуть нельзя, не имея денег, следственно, все приходит к одному: пожелайте сохранить тех, кого я теперь имею и люблю, а денег, чтобы жить, жить без забот. Тогда это спокойствие, это счастье. Но прощайте, целую вас крепко, как люблю.

Е. В. Салиас – А. П. Сусловой // Долинин А. С. Достоевский и Суслова. С. 75–278.

Как я уже упоминала раньше, у моего отца было намерение после смерти жены жениться на Полине. Но со времени их совместного путешествия в Европу мнение его о своей возлюбленной очень изменилось. Полина, впрочем, не придавала этому замужеству значения, гораздо больше ей, как красивой девушке, хотелось сохранить полную свободу. Не отец мой ей нравился, а его литературная слава, и особенно успех его у студентов. Как только Достоевский вышел из моды, Полина поспешила его оставить. Отец тогда начинал печатать «Раскольникова». Как всегда, уже с первых глав критики обрушились на эту вещь и взапуски ругали его. Один объявил публике, что Достоевский в лице Раскольникова оскорбляет студентов. Эта глупость, как, впрочем, все глупости, пользовалась громадным успехом в Петербурге. Студенты, только что восхищавшиеся Достоевским, как один, отвернулись от него. Когда Полина увидела, что отец мой вышел из моды, она перестала им интересоваться. Она заявила Достоевскому, что не может простить ему преступления против русских студентов, этой святыни в ее глазах, и порвала с ним. Отец не пытался ее удерживать; у него давно уже не осталось иллюзий в отношении этого легкомысленного создания.