Был ли он богатым, отец? Дед Каныша, Сатпай, человек властный и оборотистый, несомненно, принадлежал к числу богатых скотоводов баянаульской степи. Имантай же унаследовал от отца малую часть его овец и самую бедную зимовку. Но он был сыном Сатпая, а это в Степи отдавалось эхом богатства и родовитости.

Алиму, свою мать, Каныш Имантаевич, как ни старался, вспомнить не мог. Смутно возникало перед ним белое-белое лицо с большими глазами. И он как бы слышал полузабытое слово: «Гани».

В младенчестве он не был Канышем. Мулла дал ему арабское имя Габдулгани, сокращенно Гани. Канышем стала ласково называть его Нурум, старшая жена отца. Она заменяла мальчику бабушку, а после ранней смерти Алимы — и мать.

В день шестидесятилетия он подумал, что должен еще хоть раз побывать в Баянауле, прикоснуться к полузабытым истокам детства.

Но чаще мысли уносились в Джезказган, в любимейший его край, куда приехал молодым, которому отдал лучшие годы.

Да разве он расставался с Джезказганом и когда-нибудь расстанется с ним? Все самое значительное в жизни было связано с джезказганской степью, с ее речками — Джезды, Кенгиром, Сарысу, с ее взгорьями и горами Улутау.

С трибуны XXI съезда КПСС Сатпаев говорил о развитии производительных сил Казахстана, о его выявленных минеральных богатствах.

В 1959 году Сатпаев получил Ленинскую премию за металлогенические и прогнозные карты Центрального Казахстана, а Джезказган — сердце этого района не только в географическом смысле. Больше шести лет денно и нощно он трудился над картами, без которых теперь уже не может обойтись геологоразведка. И одновременно закладывал основы металлогении.

Тогда, в день своего рождения, он, возможно, уже подумывал еще об одной встрече с Джезказганом. Потом он замыслил ее как объединенную научную сессию по проблемам развития производительных сил родного промышленного района.

Встреча эта состоялась весной 1961 года. К участию в сессии были привлечены ученые Москвы, Ленинграда, Ташкента, Алма-Аты и Караганды. В Джезказган съехались партийные руководители, в их числе тогдашний первый секретарь Карагандинского обкома партии М. С. Соломенцев, хозяйственники, инженеры, геологи.

Сам Каныш Имантаевич подготовил три доклада — о состоянии и перспективах использования минеральных ресурсов, о задачах геологии и об основных элементах металлогении Джезказгана. В одном из этих трех академических выступлений, в которых раскрывалось будущее Джезказгана, он неожиданно для слушателей возвратился в молодость:

— Разрешите мне совершить небольшой экскурс в прошлое. Тридцать три года назад, в январском номере журнала «Народное хозяйство Казахстана» за 1928 год, была опубликована одна из моих ранних работ, посвященная перспективам Джезказгана и его района. Касаясь предстоящего пуска Карсакпайского завода, который, как известно, был первенцем цветной металлургии республики, я писал: «Когда впервые пронесется гудок заводской сирены Карсак-пая над Улутау, то он, несомненно, найдет мощный отклик во всех уголках Казахстана. Одним из усилителей этого «эха» будет даже природная склонность казахов к песнетворчеству. При этом в новых их песнях, несомненно, будут звучать не былые ноты тоски и отчаяния, а другие, полные мощи и отваги. То будут песни нового, нарождающегося индустриального Казахстана». В те дни я был молод и, как видно, имел некоторую склонность к лирике. Но лирика вдохновляется мечтой, зовущей человека на упорный, одухотворенный труд. С такой большой мечтой в душе упорно и одухотворенно работали и работают геологи Джезказгана. Гудок Карсакпая ныне звучит лишь дискантом в сравнении с басовыми гудками Большого Джезказгана; зажглись яркие огни Караганды, Балхаша, Казахстанской Магнитки; над всем Казахстаном звучит сегодня величественная индустриальная симфония труда и смелых творческих дерзаний. Поэтому позвольте мне и сейчас оправдать свою склонность к лирике и закончить выступление выражением глубокой убежденности в том, что строящийся ныне комплекс предприятий Большого Джезказгана является всего лишь первым звеном в цепи наступающей комплексной, еще более широкой индустриализации Джезказган-Улутауского района, которая, несомненно, превратит этот некогда пустынный скотоводческий район в один из ярких маяков коммунизма на востоке СССР.