Ничем не примечательный и вроде даже благополучный путь простого казака.

Подтелкову шел двадцать первый год, когда в 1906 г. под влиянием революционной борьбы рабочих и крестьян поднялись волнения в станицах Усть-Медведицкого округа. Казаки отказывались нести полицейскую службу, требовали вернуть домой призванных новобранцев. Через четыре года вспыхнули крупные волнения во время майских лагерных сборов в Хоперском и Усть-Медведицком округах. Возмущение было вызвано тяжелой, бессмысленной строевой муштрой, произволом и злоупотреблениями офицеров. Казаки настаивали на немедленной уплате им жалованья за время летних лагерей и отправке домой.

— Трава посохла, — говорили они, — а косить ее некому, хлеб едят суслики, а бороться с этим злом некому…

На усмирение бунтовщиков были посланы пехотные части. То были зарницы пробуждающегося протеста. Но на хутора доходили лишь неясные слухи о случившемся, и жизнь текла по-прежнему.

В 1912 г. тесть по всем правилам снарядил Федора Григорьевича на службу. Стоило это недешево. Нужно было справить за свой счет обмундирование, строевого коня, шашку и пику. Только за коня пришлось отдать больше двухсот рублей — сумму, почти равную годовой заработной плате рабочего того времени. Даже для такого в общем «крепкого» казака, каким был отец Анфисы, «справа» зятя заметно сказалась на бюджете семьи. Что же говорить о бедноте, которая, отправляя сыновей на царскую службу, вынуждена была обращаться за ссудой к станичным обществам, становясь на долгие годы их должниками. Казачья гордость и вековые традиции не позволяли самому последнему бедняку явиться на царскую службу с плохой «справой».

С отличным строевым конем, в ладно сшитом мундире явился Федор на призывной пункт. Увидев рослого, плечистого богатыря, комиссия единодушно определила — в гвардию! Федору дали шестимесячный отпуск, чтобы отрастить бороду и чуб — непременные атрибуты лейб-гвардейцев.

Служить Подтелков стал в 6-й лейб-гвардии артиллерийской казачьей батарее, расквартированной в Павловске, близ Петербурга. У батареи было славное боевое прошлое. Во время последней турецкой кампании казаки-артиллеристы, действуя в составе гвардейского корпуса, храбро сражались у Горного Дубняка, участвовали в переходе через Балканы. В мирное время лейб-гвардейцы несли охрану Зимнего дворца. Сам царь считался шефом батареи. В этом проявлялось монаршее благоволение донцам, в которых видели верную опору трона.

Служить, однако, было нелегко. Ежедневная строевая муштра, бесконечные «высочайшие» смотры и парады с изнурительной многочасовой подготовкой к ним, мелочные придирки начальства по поводу плохо начищенной пуговицы на мундире изматывали казаков, отупляли их сознание. Федор выказывал завидную выдержку и ясность ума в душной казарменной обстановке. Молодость и недюжинная сила брали свое. Став вскоре взводным урядником, смекалистый казак начал готовиться к поступлению на офицерские курсы.