Давным-давно, когда в укреплении еще не было дыр, каждый, приходящий в Китай или выходящий из него, должен был пройти через ворота крепости Цзяюйгуань. В настоящее время стена пробита в нескольких местах, а крепость открыта для свободного посещения. Я иду по улице к тому месту, где она пересекает стену. Это выглядит грубовато, как будто дорога просто протаранила старую глину насквозь. Я останавливаюсь.

Когда я оказался здесь впервые, почти два года назад, я много часов шел от начала стены до крепости. Был серый день, еще более пасмурный, чем сегодня, и земля по другую сторону казалась мне странной и пугающей. Там не было ничего, кроме гальки, безвольно плавящейся на жаре, галька до самого горизонта. Облака, проплывающие над ней, казались единственными живыми существами. Теперь я снова ощутил это. Я знаю, что отсюда, с этого места, начинаются настоящие пустыни и что все, что было раньше, не идет ни в какое сравнение с тем, что впереди.

Я не думаю о Туркменистане, об Иране, о пути через Восточную Европу. Сейчас я стою на той отметке, которая раньше служила крайней точкой Китая, и здесь все кажется резким и серым. Облака тянутся над равниной большими клубами, они-то были тут всегда, еще до стен и людей.

Мой мобильный вибрирует, звонит учитель Се:

– Где тебя носит, маленький шельма? Я уже почти дошел до противоположной стороны Гоби!

Он смеется, и я представляю себе, как он волочит свою тележку по просторам пустыни. И вся картина сразу начинает казаться мне не такой уж и страшной.

Как надо ловить крыс

Как надо ловить крыс

Мы разбили лагерь в темноте пустыни, не слишком близко к дороге, но и не особенно далеко от нее. Тележки, поставленные рядом, образуют подобие баррикады, между ними разместилась моя палатка.

Учитель Се расстелил на земле газеты и расставил еду: рис, колбасу, фасоль в томатном соусе. Мой карманный фонарик отбрасывает мягкий свет, пустыня вокруг нас молчит. Он рассказывает мне, как много лет назад он нашел в Тибете раненого зверя на обочине.

– Это был красивый зверь, но, к сожалению, он уже был на последнем издыхании. Видимо, его переехали. Он лежал и истекал кровью.

– И что же ты сделал, учитель Се?

– Мне пришлось облегчить его страдания, – он изображает рукой закалывающее движение, – потом я его похоронил. Сверху я положил камень, на котором так и было написано: «Здесь лежит прекрасный зверь». Я даже не знал, что это за животное.

– А кто это мог быть?

Он задумывается.

– Судя по тому, что рассказывают люди, это был снежный леопард.

Снежный леопард! Я с дрожью вспоминаю ночь в горах Люпань, но потом мне приходит в голову умная мысль: