Наконец дедушка хлопает меня по плечу. Кучи больше нет, только цвет земли указывает на то, что она здесь когда-то была.
Остаток времени проходит спокойно. Мы живем в ритме, состоящим из еды, бесед и сна. Каждый день я навещаю маму. Я люблю бывать у нее. Она здесь, что бы ни произошло. Я рассказываю ей о своем путешествии, о Джули, о моей надежде, хотя она все это уже знает. Я спрашиваю у нее, как там дела у моего любимого отца, его могила слишком далеко, чтобы ехать туда. Я рассказываю ей, что дал мне с собой учитель Се, когда я в последний раз звонил ему из самолета: он сказал, что я что-то потерял, а что-то нашел.
Однажды я прихожу к ней и говорю, что наконец знаю, что делать.
На следующий день я сижу в поезде, направляющемся в Бад-Нендорф. Сначала я сел на поезд дальнего следования, а потом пересел на электричку, проезжающую мимо деревень, потому что я не хотел, чтобы окрестности слишком быстро проносились мимо окон. Люди входят и выходят. Пенсионеры, школьники, загородные рабочие, домохозяйки. Небо серое. Я хорошо знаю этот его цвет.
Потом я вижу темную стену леса, я знаю, башня, на которой я дожидался Нового года, уже недалеко. Где-то рядом протекает Ауэ. Наш дом уже близко.
Голос объявляет в громкоговоритель остановку в Бад-Нендорфе.
Поезд замедляет ход, шум колес звучит ниже. Потом он останавливается. Кнопка рядом с дверью светится зеленым. Я нажимаю на нее пальцем, дверь открывается.
Бад-Нендорф.
На мне висят камеры, над спиной торчит рюкзак, я выхожу на перрон.
Кроме меня на этой остановке вышли еще несколько человек, они проходят мимо меня. Я останавливаюсь и оглядываюсь. Ничего не изменилось.
Через несколько секунд двери закрываются за мной, поезд с шумом набирает скорость.
Я остаюсь один на перроне. Осенний воздух холодный и сырой.
Я делаю глубокий вдох.
Я достаю телефон. На нем набрана эсэмэс, и я не знаю, кому ее отправить.
Она состоит из двух китайских иероглифов, вместе они означают одно слово: «
Четыре года спустя…
Четыре года спустя…
Литературный салон
Литературный салон