Шолем вернулся в Иерусалим примерно в конце сентября. Это была их предпоследняя встреча с Беньямином – последняя состоялась в 1938 г., снова в Париже. Во время недель, проведенных ими вместе в 1927 г., Беньямин зачитывал вслух отрывки из своей новой работы о парижских пассажах, в то время предполагая, что это будет эссе объемом примерно в 50 страниц, и планируя дописать его в течение следующих нескольких месяцев. Едва ли он мог себе представить, что эта работа, опубликованная посмертно в виде тома объемом в тысячу страниц под названием «Проект „Пассажи“» (Das Passagen-Werk), вскоре перерастет первоначальные замыслы и станет играть роль magnum opus и реального интеллектуального источника последних лет его жизни – непрерывно разраставшегося философско-исторического исследования, с которым будет связано большинство его крупных и небольших работ 1927–1940 гг. В известном письме от 20 января 1930 г. Беньямин называет проект «Пассажи» «театром всех моих стараний и всех моих идей» (C, 359). Первоначально летом или осенью 1927 г. он собирался всего лишь написать статью для берлинского журнала Der Querschnitt, в котором печатался и раньше[232]. Статью предполагалось сочинить в Париже вместе с Францем Хесселем. В книге самого Хесселя о flânerie – Spazieren in Berlin («Пешком по Берлину») современный город рассматривается вслед за Луи Арагоном с его Paysan de Paris («Парижский крестьянин», 1926) как мнемоническая система; эта книга вышла в 1929 г. и была отрецензирована Беньямином. Не исключено, что в соавторстве с его другом было написано короткое эссе «Пассажи» – фантасмагорический репортаж, выросший из многочисленных бесед с Хесселем на тему пассажей. Беньямин, вероятно, рассматривал его как черновой вариант более длинной статьи, оставшейся ненаписанной[233].

После того как Беньямин отказался от написания газетной статьи в сотрудничестве с Хесселем, исследование о пассажах, все еще рассматриваемое как будущее эссе, некоторое время вызревало на этом этапе, в конце января 1928 г., нося название «Парижские пассажи: диалектическая волшебная страна», причем последнее определение – Féerie представляло также отсылку к популярному во Франции XIX в. театральному жанру с аллегорическими персонажами и фантастическими декорациями. Еще с середины 1927 г., когда началась работа над этим проектом, Беньямин записывал более или менее краткие размышления о роли пассажей и создаваемой ими среды (эти первые наброски опубликованы как Paris Arcades I в AP). Как они описывались в путеводителе XIX в., на который впоследствии ссылался Беньямин, «эти торговые пассажи, недавнее изобретение промышленной роскоши, – крытые стеклом и выложенные мрамором коридоры, идущие насквозь через целые кварталы зданий, владельцы которых объединились для такого предприятия. Вдоль этих коридоров, освещающихся через потолок, выстроились самые элегантные магазины, вследствие чего passage превращается в город, мир в миниатюре». Даже на этом раннем этапе проекта пассажи привлекали интерес Беньямина не только потому, что они служили выразительным символом новых стратегий рекламы и торговли, связанных с городским товарным капитализмом, но и вследствие свойственной им двусмысленности: в качестве мира в миниатюре пассаж в одно и то же время является и улицей, и помещением, и публичным, и частным пространством.