Оценка, которую В. Б. вынес, находясь в то время в парижском изгнании, в рукописи, лишь недавно обнародованной, была для меня болезненной. Я многим обязан ему, и не в последнюю очередь умением подмечать иностранные и мертвые аспекты исторических подробностей, а также чутьем к конфигуративным поступкам, но, разумеется, в то время я еще не был знаком с его работами в данной области. Его эссе начинается сочувственно, а завершается на резкой и злой ноте. Он тоже отмечал первоначальную критическую мотивацию и дал ей точную характеристику, но не разглядел «концепции», которая позволила бы объединить разрозненное, а именно социального анализа. Он хотел осуществить такой анализ в своей великой работе о парижских пассажах; моя книга, имевшая сходную тему, ни в коем случае не могла бы его удовлетворить. Я не был способен тогда и не способен сейчас признать за классовыми понятиями и экономическими категориями способности уловить или высветить исторические концепции. Сам Беньямин в то время придерживался таких убеждений, но не мог претворить их в жизнь на практике; даже в его работе определения затмеваются образами (цит. по: BS, 241–242n).

Оценка, которую В. Б. вынес, находясь в то время в парижском изгнании, в рукописи, лишь недавно обнародованной, была для меня болезненной. Я многим обязан ему, и не в последнюю очередь умением подмечать иностранные и мертвые аспекты исторических подробностей, а также чутьем к конфигуративным поступкам, но, разумеется, в то время я еще не был знаком с его работами в данной области. Его эссе начинается сочувственно, а завершается на резкой и злой ноте. Он тоже отмечал первоначальную критическую мотивацию и дал ей точную характеристику, но не разглядел «концепции», которая позволила бы объединить разрозненное, а именно социального анализа. Он хотел осуществить такой анализ в своей великой работе о парижских пассажах; моя книга, имевшая сходную тему, ни в коем случае не могла бы его удовлетворить. Я не был способен тогда и не способен сейчас признать за классовыми понятиями и экономическими категориями способности уловить или высветить исторические концепции. Сам Беньямин в то время придерживался таких убеждений, но не мог претворить их в жизнь на практике; даже в его работе определения затмеваются образами (цит. по: BS, 241–242n).

Даже если не касаться вопроса о том, мог ли Штернбергер в 1930-е гг. иметь представление об основных контурах творчества Беньямина, при ознакомлении с этим упреком нельзя не отметить непреложного факта: Штернбергер никак не отвечает на предъявленное ему обвинение в причастности к национал-социализму.