Политические потрясения, среди которых жил Беньямин, нисколько не сказались на размахе и глубине его чтения. Он не без удовольствия сообщал Шолему, что добыл новый материал для чтения у вдовы русского писателя Льва Шестова, жившей в своем доме в окружении неразрезанных экземпляров сочинений своего мужа; то, от чего она избавилась, расчищая место в доме, попало в библиотеку Беньямина. Кроме того, он читал французского романиста Жана Жионо и немецкую романистку Элизабет Ланггессер, сопровождая прочитанное язвительными комментариями. Более близкими к его основным интересам были произведения двух его друзей и коллег. Карл Тиме издал хорошо встреченную читателями книгу о христианской эсхатологии. Беньямин был очарован той «непринужденностью», с которой Тиме разбирал концепцию судного дня, примиряя свои теологические интересы с политическими. Беньямин пишет, что такая непринужденность, «возможно, является лишь обратной стороной смелости», и называет эсхатологические соображения Тиме «подлинной теологией, какая уже редко встречается в наши дни» (C, 605–606). Еще больше полезного для себя он извлек из книги Карла Корша «Карл Маркс». Этот «захватывающий» труд во многих отношениях стал для Беньямина самой обстоятельной встречей с идеями самого Маркса; в «Пассажах» Корш цитируется чаще, чем сам Маркс. Значительная часть прочитанного просто помогала Беньямину оставаться на плаву в неведомом для него море французской литературы: Piéton de Paris («Парижский пешеход») Леона-Поля Фарга, Souvenirs du boeuf sur le toit Мориса Сакса, La Marie du port («Мария из порта») Жоржа Сименона, Le mur («Стена») Сартра и Pièces sur l’art Поля Валери. Книги дополнялись фильмами, хотя мы знаем относительно мало о визитах Беньямина в кино, кроме того, что они были частыми. Известно, что он оставил отзыв о получившем «Оскар» фильме Фрэнка Капры 1938 г. «С собой не унести». Эта лента показалась Беньямину не только нарочитой, но и реакционной по своей сути, заставив его поправить Ленина: опиум для масс – не религия, а «определенная безобидность – наркотик, важнейшими элементами которого являются „обучение сердца“ и „шутовство“» (GB, 6:304–305). Он увидел в этом фильме свидетельство того, что киноиндустрия вступила в сговор с фашизмом «даже там» (то есть в США).

В конце весны и начале лета душевным подспорьем для него служили частые визиты друзей, особенно его бывшего товарища по распутству Франца Хесселя и его жены Хелен, которая была одним из самых преданных союзников Беньямина в последние годы его жизни. Она без устали оказывала ему самую разную помощь, добыв для него от своих друзей немало приглашений на выходные и обеды. Кроме того, Беньямин регулярно встречался с Пьером Миссаком в одном из монпарнасских заведений, кафе «Версаль». В те все более мрачные дни его встречи с немецкими знакомыми, даже с теми, с которыми у него в прошлом были разногласия, приобрели новую тональность. Теперь Беньямин с намного большей симпатией относился к писателю Альфреду Деблину, чьи довольно смутные леволиберальные взгляды прежде становились мишенью для его негодования. 23 июня, выступая в Cercle des Nations, Деблин упоминал о «непостижимом» переходе многих евреев, принадлежавших к буржуазии, на сторону Гитлера. Беньямин делал оговорку только в плане отношения Деблина к Америке: «Побывав несколько минут в кабинете Рузвельта и к тому же не зная английского, [Деблин] изображает будущее Америки в самых розовых красках, в качестве апофеоза свободы. Отныне Европе полагается с полным доверием подобострастно взирать на своего старшего брата» (GB, 6:305). Кроме того, в городе находился Фердинанд Лион из Maß und Wert; у Беньямина состоялось с ним несколько дружеских встреч, на которых они обсуждали среди прочего возможность издания книги Карла Тиме о Брехте.