По мере погружения в должностные дела и появления социальной ответственности, одним словом, по мере объективации жизни природа все больше интересует Гёте в значении объективной силы. Гениальный поэт, стремившийся всегда следовать голосу своей внутренней природы, попадает в школу принципа реальности. В результате меняется и его интерес к природе. Во время своего путешествия на Гарц зимой 1777 года Гёте продолжает поиски самого себя и набирается опыта в том, что касается горнорудного дела. Две эти цели в равной мере важны для Гёте – воссоединение с собственной созидательной природой и общественно-полезные преобразования природы внешней. Примечательно, что в последние несколько лет до путешествия в Италию Гёте все больше привлекает царство минералов, или, другими словами, окаменевшая природа. Это симптом того, что и в целом в его жизни все больше закостенелого и безжизненного. Именно поэтому он хочет освободиться. Не дожидаясь возможного обострения конфликтов, он бежит из Веймара. В Италии, благодаря южному жизнелюбию и искусству, он снова находит баланс между чувством реальности и поэзией, при котором ни внутренняя жизнь не ущемляет внешнюю, ни внешняя – внутреннюю. Эта упорная борьба за гармонию нашла отражение и в «Торквато Тассо»: Гёте задумывал драму в то время, когда еще не нашел «средний путь» примирения земной жизни и поэзии, а закончить ее смог только по возвращении из Италии. Тассо так и остается поэтом, страдающим от своего окружения, однако в образе Антонио Гёте отдает должное объективной реальности. Так автор возвышается над своими персонажами: с одной стороны, он – Тассо, поэт, но с другой – Антонио, человек этого мира. В своей личности Гёте хочет соединить оба аспекта отношений с внешним миром – поэтический и реалистический.

Гёте стремится удержать и объединить в себе то, что разрывают неумолимые тенденции нового, современного ему века: аналитический разум и творческое воображение, абстрактные понятия и чувственную наглядность, искусственный эксперимент и живой опыт, математический расчет и интуицию. В напряженных отношениях между поэзией и естествознанием он старается предоставить поэзии убежище в царстве истины. Грубые, бездушные, но практически успешные методы современных наук не должны вытеснить «тонкую эмпирию». В борьбе за нее Гёте, однако, не хочет превращаться в Тассо, который с самого начала обречен на поражение от «людей мира». Его стратегия – это не защита границ поэзии от науки, а привнесение в науку поэтического духа. Он хочет оспорить притязания науки, переживающей эпохальную модернизацию, на ее же территории. Он не выстраивает оборону, а своей научной феноменологией наносит удар в самое сердце противника. При этом он руководствуется своим идеалом личности. Научное познание должно быть созвучно разнообразным устремлениям и наклонностям человека, чувственность и рассудок, воображение и разум должны быть заодно. Изначально они гармонично уживаются в человеке. Используя «протезы» восприятия, такие как, например, телескоп или микроскоп, человек с их помощью может сделать те или иные открытия, однако при этом «нарушается равновесие между его внешними органами чувств и его внутренней способностью суждения»[1403].