— Все это просто невероятно роскошно! — захлебнулась от восторга Мюриэль Гейнс, давняя подруга матери, прижав к груди руку в драгоценных перстнях.

— Да, не правда ли? Я чувствую себя счастливицей, — согласилась Грейс, надеясь, что сумела убедительно изобразить предвкушение, от которого захватывает дух.

Ведь всем остальным подобные перспективы казались роскошными, а последнее, чего ей хотелось, — это разочаровать тех людей, которые потратили столько времени и денег, чтобы помочь отпраздновать ее свадьбу. Пусть все мероприятие и превращалось в какой-то цирк с конями, Грейс порой чувствовала, каким будоражащим и волшебным выглядит оно со стороны.

Когда настала пора первой перемены блюд, она нашла свое место и принялась возиться с салфеткой и стаканом воды.

— Ты не можешь избегать меня вечно, — тихо проговорила мать, склоняясь к Грейс и понизив голос, чтобы никто больше ее не услышал. — А я даже толком не понимаю, почему ты так злишься. Разве ты не получила, что хотела?

Грейс вгляделась ей в глаза, ища там хоть малейший намек на иронию, на осознание того, что ее средняя дочь, возможно, не совсем счастлива. Если мать не способна признать, что ее интервью отдает дурновкусием, вдруг она хотя бы заметит, что Грейс страдает? И попытается утешить?

Но Грейс не увидела в Маргарет и следа сочувствия. «Я что, слишком хорошая актриса и мне удалось одурачить даже собственную мать, заставив ее поверить, что мы все попали в сказку?»

— Я не злюсь, мама, — сказала она и удивилась, обнаружив, что так оно и есть. — Я просто… боюсь. — Едва Грейс закрыла рот, ее ошеломила правдивость произнесенного.

— Ты? Боишься? — переспросила мать, глаза которой округлились от искреннего изумления. — Как может бояться единственный из детей Джона Брендона Келли, который вечно не выполнял его приказаний?

«Боже мой», — подумала Грейс, у которой даже рот приоткрылся от потрясения. Выходит, все это время, пока она страстно жаждала отцовского одобрения и надеялась на него, мать… видела, что с ней происходит?.. И ничего не делала? Не предпринимала совсем ничего, чтобы смягчить боль от слов отца? И ни разу не дала понять, что знает, как тяжело ее дочери быть Грейс Келли?

«Сейчас, сию секунду, я уплываю все дальше и дальше от всего этого», — думала она, и облегчение, которое принесла ей эта мысль, было так велико, что груз, давивший на плечи, исчез, и она смогла вдохнуть полной грудью.

— Да, мама, я боюсь, — умудрилась прошептать Грейс.

Ладонь матери легла ей на руку, прикрыв помолвоч-ное кольцо.

— Ты справишься со страхом. Ты всегда со всем справляешься, — сказала Маргарет внезапно осипшим голосом. Ее глаза на миг затуманились, Грейс заметила это, и сердце подпрыгнуло у нее в груди. Но прежде чем она успела ответить, Маргарет отвернулась и проговорила, обращаясь главным образом к меню: — У тебя будет куча времени на отдых, когда ты станешь княгиней.