Но прежде, чем все это (и многое другое) случилось, должно было произойти одно событие. Осенью 1929 года внешне вроде бы неожиданно критика «правых» приобрела разносный характер и все черты расправы. В ноябре 1929 года пленум ЦК и ЦКК вывел Бухарина из Политбюро. Одновременно он принял постановление, признававшее «пропаганду взглядов правого оппортунизма и примиренчества с ним несовместимой с пребыванием в рядах ВКП (б)». Вся эта акция не только означала расправу с Бухариным, Рыковым, Томским и их сторонниками, но и была рассчитана на подавление в будущем возможности проявления любого инакомыслия, в том числе и обсуждения путей развития страны, которая отныне должна была идти только «сталинским курсом».

После пленума Рыков ещё чуть более года оставался на прежних постах. Это было для него очень тяжелое время, хотя он продолжал много работать. В июне 1930 года Алексей Иванович выступил с речью на XVI съезде ВКП (б), в которой признал ошибочность своих взглядов в 1928–1929 годы и заявил, что обязуется «сделать все, что найдёт необходимым съезд, для того, чтобы последствия этих ошибок как можно скорее изжить». Нетрудно заметить при чтении речи, что далась она ему нелегко. Вместе с тем, как это ни покажется неожиданным, она была исполнена, разумеется с учетом обстановки, в которой произносилась, определённого достоинства, лишена самоуничижительности. Насколько искренен был в ней Алексей Иванович? Вопрос нелёгкий. Думается, что он стремился воспринять происшедшее, осмыслить его и принести пользу партии и народу в новой ситуации, сложившейся в стране. Но вряд ли он мог внутренне принять неоправданные социальные потрясения, резкое ужесточение жизни и, конечно же, сталинский диктат.

Несмотря на все «развенчания», авторитет Рыкова в партии и его популярность в стране далеко не были исчерпаны. Этого сталинское руководство не могло не учитывать. После XVI съезда Алексей Иванович в шестой раз был избран членом Политбюро. Теперь в составе этого органа находились только два человека, входившие в него при Ленине, — Рыков и Сталин. Пройдет менее полугода, и останется только один, тот, который сумел разрушить ленинское руководство и добиться утверждения режима личной власти.

С каждым месяцем и даже неделей для Рыкова становилась очевидной необходимость его ухода с поста главы правительства. Как ни непривычно рассуждать таким образом о деятелях его масштаба, но можно предположить, что Алексей Иванович все более терял представление, как он должен осуществлять руководство в той конкретной обстановке. У него явно нарушился деловой контакт с председателем ВСНХ Куйбышевым, сторонником взвинчивания темпов индустриализации, не было взаимопонимания и с руководителем только что созданного наркомата земледелия Яковлевым, да последний и не считался с главой правительства, действовал (как, впрочем, и Куйбышев) по прямым указаниям Сталина. В то же время выступления Рыкова на заседаниях Политбюро встречали насторожённо, а при обсуждении целого ряда вопросов он сам был вынужден проявлять сдержанность.