Пока директора выходили в угрюмом молчании из конференц-зала, Джозеф вернулся в свой кабинет и сделал самый непростой телефонный звонок за всю свою карьеру: он позвонил Милкену в Беверли-Хиллз и говорил с ним примерно 10 минут. Когда Джозеф сообщил ему результат голосования правления, Милкен сказал, что он уже узнал его от своих адвокатов. «Разве я не невиновен, пока моя вина не доказана? Разве это не свободная страна?» – настойчиво спрашивал Милкен.

Ранее Джозеф дал себе зарок, что его не втянут в еще одну дискуссию о преемственности опыта Третьего рейха или моральных устоях. «Мне очень жаль, Майкл, – сказал Джозеф. – Так решило правление. Это окончательно. Надеюсь, ты понимаешь».

Хотя Эдвард Беннетт Уильямс давно предупреждал его, что этот день настанет, Милкен, казалось, был потрясен и сказал, что он глубоко разочарован утратой поддержки фирмы. «Похоже, теперь мне придется сражаться и принимать решения в одиночку», – сказал он.

* * *

На выработку последних деталей сделки о признании вины ушло несколько дней, но в конце концов соглашение было утверждено, о чем стало известно перед самым Рождеством. В каких именно преступлениях признáется Drexel и что в связи с соглашением ожидает Милкена в обозримом будущем, не сообщалось. Но ключевая уступка, с трудом добытая прокуратурой, была предана огласке: Drexel признала, что она будет сотрудничать с обвинением в продолжающемся расследовании. Что это означало для Милкена, было очевидным. Как заметил в интервью «Уолл-стрит джорнэл» Алан Бромберг, профессор права Южного методистского университета, специализирующийся на законах о ценных бумагах: «Это очень искусное ведение дела под руководством Джулиани. Это классический пример оказания нажима на одного обвиняемого для получения уличающей информации о других, более важных».

По крайней мере, в двух отношениях расчет Джозефа оправдался: Drexel выдержала первый удар признания вины, и никто из наиболее ценных сотрудников фирмы не уволился. Аккерману предложили место в совете директоров, он присоединился к Киссику и Блэку, и эта троица занялась все еще не завершенной сделкой по продаже облигаций для финансирования выкупа RJR. Сделка с RJR по-прежнему означала для Drexel тест на выживание, но уже без Милкена в ее рядах. 18 января в Сан-Диего состоялась первая презентация для инвесторов в рамках «гастрольного турне» Drexel по США; позднее сотни потенциальных покупателей заполонили бальный зал отеля «Хелмсли пэлис» в Нью-Йорке, где прошла презентация с завтраком. К концу января у ликующих сейлсменов Drexel были все основания называть размещение облигаций сенсационным успехом. Фирма приняла так много заявок – более чем на 5 млрд. долларов, – что объем размещения пришлось увеличить. Drexel заработала свыше 250 млн. долларов в качестве вознаграждения и, как в старые добрые времена, совершенно не допустила к размещению Merrill Lynch.