Затем Фрэнк Ньюмен, председатель Bankers Trust, нервничающий из-за того, что не входил в узкий круг банкиров, взорвался. Невероятно, но этот ненадежный банкир заявил о том, что выходит из консорциума. Было три часа дня.
Теперь предстояло сломить сопротивление Ньюмена. Имевшийся у Эллисона запас уступок истощался, но он все же пошел еще на один компромисс – место в надзорном комитете для Bankers Trust. Ньюмен тяжело сглотнул и, сжав зубы, вернулся в сделку.
В пять дня члены консорциума разрешили партнерам удовлетворять возможные претензии за счет так называемых старых денег. Еще через полчаса они согласились и с тем, что любой из уволенных партнеров не лишится своей доли в капитале LT, как лишатся ее те, кто уйдет добровольно. Не вполне удовлетворенный Меривезер сказал: «Наши не подпишут соглашение до тех пор, пока в нем не будет определенно и ясно сказано, что мы можем уйти и основать новый фонд». Теперь целью партнеров было избавиться от LT.
Эллисон, знавший, что банки категорически откажутся инвестировать 3,65 миллиарда долларов в том случае, если партнеры планируют сбежать, оттащил Меривезера в сторону и объяснил, что это условие нельзя записывать в соглашение. Каждый из партнеров обязан дать слово работать в течение трех лет; рынки не проявят доверия к консорциуму, если не будут рассматривать его как по-настоящему долгосрочное предприятие. Но со временем, рискнул предположить Эллисон, партнеры, пожалуй, смогут уйти. Джей-Эм выслушал это как обещание. Теперь он добился всего.
Отказы от немедленного погашения кредитов были получены, и Федеральная резервная система готовилась продолжить осуществление электронных платежей даже после 18.30, обычного времени окончания торгового дня: здесь ожидали телеграфных переводов из 14 банков на общую сумму 3,65 миллиарда долларов.
Партнеры намеревались подписать соглашение. Они стояли кучкой в дальнем конце огромного зала, размеры которого, казалось, еще больше умаляли достоинство униженных арбитражеров. Хилибранд читал контракт. Его содержание было безнадежно непонятным никому, кроме юристов. Словно отражая сумятицу последних трех дней, поля контракта были испещрены карандашными поправками, вычеркнутыми предложениями и стрелками, направленными вверх и вниз. Рикардс и еще пара юристов пытались растолковать Хилибранду суть контракта, но тот не желал ничего слушать, он хотел прочитать документ лично, хотя едва мог видеть текст: ему мешали катившиеся из глаз слезы. Он жаловался и не хотел ставить свою подпись под документом, не дававшим ему ничего; лучше уж объявить себя банкротом, чем стать крепостным рабом других людей без всякой надежды когда-либо заработать право на свободу. Меривезер отвел Хилибранда в сторонку. Он говорил ему о положении группы, о том, как остальные зависят от его, Хилибранда, подписи. И все-таки Хилибранд, который никогда ни в ком не нуждался и когда-то восстал против уплаты своей доли расходов на кафетерий компании, а теперь не мог оплатить свои долги, отказывался. Тогда подключился Эллисон. Он сказал, что они пытаются восстановить доверие общества к системе, а не уничтожить кого-то. Джей-Эм добавил: «Ларри, тебе лучше послушать Херба». И Хилибранд подписал договор. Фонд перешел к 14 банкам.