Солнце ярко сияло над Красным морем, оно было теплым и настоящим. Какое, должно быть, удовольствие карабкаться по скалам. А плавать в море — истинное блаженство. Она начала раздеваться.
— Устрицы, — громко проговорила Ольга. — Слова — это так забавно, не правда ли?
Скандал с Элен заставил кое-кого покинуть «Голову мертвеца». Но обычный скандал не мог застать предприимчивого Поля врасплох. Он отыскал для друзей новое место встреч —
Раннее лето в Греции едва ли не лучшая пора. Эта страна когда-то легко распространила по миру свою великую цивилизацию. Они нашли себе пристанище в окрестностях Коринфа, в благоуханных, лесистых, невысоких горах Пелопоннеса. Убежище принадлежало сорокалетнему мультимиллионеру, задумавшему освоить грандиозные промышленные свалки в заброшенной части на востоке Германии. Он стал одним из самых молодых богачей в Европе и небезосновательно считался чудаком. Ему нравилось совершать поступки, раздражавшие общество.
Теперь Поль и три десятка его друзей лениво бродили на вилле вокруг сверкающего бассейна. Их обнаженные, намазанные жирным защитным кремом тела были, словно тогами, обернуты полотенцами и купальными простынями. Впервые за их недолгую жизнь им пришлось столкнуться с серьезными осложнениями, но они были бодры и настроены решительно.
— Хотите винограда? — сказала Бенедетта, протягивая всем покрытую глазурью чашу.
— В естественных фруктах масса токсических веществ, — предупредила Майа.
— Это сильный удар по организму.
— О'кей, дай мне гроздь. — У винограда оказался изысканный вкус. Она сжала в руке пригоршню ягод. — Сказочно, — восхитилась Майа. — Дай мне еще. Я растолстею, и с моей дурацкой карьерой будет покончено.
Бенедетта рассмеялась. Обнаженная, веселая, Бенедетта была неотразима. Она напоминала лоснящуюся от крема наяду. Да и все они, эти современные молодые люди, выглядели очень привлекательно. Бессмертные, завернутые в тогу наилучшей технологической риторики. Сверхъестественно здоровые существа.
— Сейчас я все время хочу есть, — призналась Майа, наслаждаясь виноградом. — Это хорошо. Значит, я опять принадлежу своему телу. Или мое тело принадлежит мне…
— По-моему, когда делишь свое тело с кем-то или с чем-то, кайфа больше, — заметила Бубуль, держа в руке тюбик с кремом. — Я вот не могу добраться, как ты говоришь, до собственных подошв. Пусть кто-нибудь из ребят помассирует мне ноги. Ребятам нужно побольше работать. А то они разленились на солнце.