— Я вам не какой-нибудь журналистишко и не карсевак, — заявляет Томас и начинает взбираться на надстройку.

— Лалл! — кричит ему Лиза Дурнау.

— Нет, это уж слишком!.. — восклицает первый австралиец.

Парни хватают Лалла за ноги и стаскивают вниз. Профессор с глухим стуком падает на палубу.

— Вы явно злоупотребили нашим гостеприимством, — говорит австралиец с зеленой спиралью.

Они поднимают Лалла на ноги, заламывают ему руки и ведут к мостику, соединяющему баржи. Лиза Дурнау понимает, что пришло время для решительных действий.

— Нанак! — кричит она, стоя на мостике. За решеткой и грязным стеклом появляется человеческая фигура. — Мы не журналисты. Меня зовут Лиза Дурнау, а его — Томас Лалл. Мы хотим побеседовать с вами о Калки.

Дверь открывается. Из нее выглядывает лицо, завернутое во множество шалей, лицо, очень напоминающее Ханумана, бога обезьян.

— Отпустите его.

Нанак, «врач-волшебник», снует по мостику — готовит хороший чай. После хайтековских корабельных надстроек интерьер его жилища производит странное впечатление — кругом плетеные кресла и вещи из бамбука в колониальном стиле.

— Простите меня за некоторую мою скрытность...

Нанак суетится с чайником, чашками и складным медным бенаресским столиком. Лиза Дурнау маленькими глотками отхлебывает чай и внимательно изучает хозяина плавучего дома. Ньюты не слишком распространенное явление в Канзасе. Особенности его кожи, искусно сделанные рубцы, идущие по обнаженной части левой руки, под которыми находятся подкожные механизмы искусственной стимуляции половой системы, вызывают у Лизы восторг. Она невольно задумывается над тем, что значит программировать собственные эмоции, планировать свою влюбленность и другие острые переживания, выбирать направление для надежд и страхов. Девушка задается вопросом, а сколько различных разновидностей оргазма можно пережить таким образом?.. Но самый главный вопрос, который неотвязно вертится у нее в голове, — мужчина перед ней или женщина? По форме тела, по распределению жировых отложений, по одежде — намеренному эклектическому смешению всего чего угодно, с предпочтением широкого и свободно свисающего, — ничего определить невозможно. Все-таки мужчина, решает она. Сексуальная идентичность мужчин хрупка и текуча. Нанак продолжает разливать чай.

— В последнее время нас упорно преследуют. Но австралийцы, с которыми вы встретились, меня оберегают. Очень приятные молодые люди... Да и работа, которой я занимаюсь, требует определенной осмотрительности. Хотя должен признаться, профессор Лалл, ваш визит — большая честь для скромного лекаря.