"Вчера вечером в аэропорту Шереметьево приземлился самолет. К самолету подали трап. Из самолета вышли пассажиры. Получили багаж. Сели в автобусы и автомобили. Разъехались по домам.

Вот такая вот история."

— Теперь ты тащи, — потребовал Дон. У него подкашивались ноги.

— Слушай, ну ты и глуп, белый человек, — сказал Збышек и продолжал поучительным тоном: — Ты, Дон, у нас командир, а командир не должен показывать подчиненным своей слабости. Восемьдесят пять килограммов, а ты каждые пять километров ноешь и нудишь. Фу! Слабак. Никакого авторитета в тебе не видно. Потерпи, недолго осталось. Сигаретку тебе закурить? Миротворцев убивать, без суда и следствия, ты значит можешь, а какой-то паршивый рюкзак…

Дон смотрел тяжелым овечьим взглядом на Збышека. У него подкашивались ноги. По туннелю они отмотали не менее тридцати километров.

— Ну, согласись, что странно нагружать человека, который всего несколько часов как встал на ноги после тяжелой и продолжительной болезни, — счел нужным добавить Збышек.

Не говоря ни слова Дон расстегнул на груди лямки и сбросил контейнер на землю. Збышека перекосило.

— Что ж ты швыряешь! — зашипел он, отскакивая. — Это ж тебе не макароны!

— Плагиатор ты, варвар и сволочь, — сказал Дон и с размаху сел на бомбу. — Все. Привал. Большой привал. Огромный. И во время привала ты дежурный, кашевар и водонос. А также ублажатель меня рассказами о моих силе духа, силе тела и красоте помыслов. И мух отгонять.

— Но, Дон, — с достоинством сказал Збышек. — Мы не можем останавливаться.

Дон уже лежал, закинув руки за голову. Збышек подвигал бровями и лег с ним рядом.

…Когда они одновременно, рука об руку, с правой ноги, шагнули вперед — в «чашку» перед входом в Храм — мир изменился.

— Спокойно, Дон, — сказал Збышек.

— Спокойно, Збышек, — сказал Дон.

Несколько минут они стояли совершенно неподвижно, не шевеля даже зрачками. Затем, опять одновременно, они опустили правые ноги на бетон. Затем Дон отважился перевести дух. Збышек осторожно повернул голову влево и вправо. Дон расстегнул на груди лямки и стал потихоньку спускать рюкзак со спины. Збышек, двигаясь смелее, расстегнул кобуру. Освободившийся от тяжести Дон — скорчер вытащил.

— Вроде никого, — сказал Збышек. — Ты ничего не слышишь? Вроде тихо.

— Мистика какая-то, — произнес Маллиган.

— Ты что, в словаре посмотрел, что такое мистика? — машинально спросил Збышек.

— По смыслу догадался, — сказал Дон. — Слушай, может, ляжем? А то торчим на виду, в самом центре мира?