Единственным более-менее слабым местом была дверь. Но там насмерть стояла бродячая осина, а сражаться с этим представителем растительного мира без оружия — полная безнадега. Капитан попытался: под ударами осина становилась мягкой, но сразу твердела, ловко давая сдачи. Тем не менее, именно разумное поведение осины давало некоторую надежду. Остановившись в очередной раз перед дверью, Капитан поманил Боцмана:

— Ну, рыцарь, блин, давай, отвлеки эту корягу.

— А с какой стати я? — Боцман насупился. — Я мастер уклонения от боя. Так что, давай-ка сам!

— Я тощий, — резонно возразил Капитан. — Она за мной не погонится.

— Ага, а я, значит, толстый! Ну-ка, пойдем, выйдем! Я тебе покажу, кто из нас толстый!

— Так выходили уже, — спокойно ответил Капитан. — Помнишь, что получилось?

— Все равно, я к ней не полезу. — Боцман уперся, и переубедить его не было никакой возможности.

— Твои предложения?

— Подождать, когда будут хавчик выдавать, скрутить их всех — и дёру!

— А ты уверен, что в карцере и жрать дают?

— А что, атсаны же не звери!

— Но и не люди. Возьмут, забудут…

— Тогда где кости?

— Чьи?

— Тех, кто тут раньше был.

— Вспомнили и убрали.

Крыть было нечем, да и разговор зашел в полнейший тупик. Боцман грустно присел на пол возле осины, а Капитан принялся методично долбить стену кулаками.

Через час, или немного меньше, Боцман встал с насиженного места, продефилировал в сторону отрабатывающего удары Капитана и встал у него за спиной. Тот не показал вида, что заметил перемещения приятеля — продолжал свое бестолковое занятие, как ни в чем ни бывало.

— И долго ты будешь стенку колошматить?

— Пока не надоест.