Или — от этой мысли Слай содрогнулась — все это было лишь продолжением, новым этапом пытки? Что, если она подымется на ноги, выберется из этого пропахшего паленым мясом гулкого бетонного карцера, сделает шаг в ночную тьму — и все лишь для того, чтобы вновь ощутить потерю обретенной свободы? Открыть глаза и снова обнаружить себя на стуле, привязанной, неподвижной, а рядом будет стоять женщина-техник, настраивая черный ящик, из которого новые, еще более страшные и мучительные галлюцинации потекут в ее мозг.

Она не сможет вынести это. Если все действительно так и будет, лучше покончить с этим сейчас. Сдаться, прекратить бессмысленное сопротивление.

Да, да, сдаться. Рассказать все, что им нужно. И разве сам факт осознания, что этот метод принесет успех, не подтверждает, что все вокруг было очередной галлюцинацией?

Слай закрыла глаза. Она вдруг поняла, как можно спастись в этой ситуации. «Если я не поверю, что обрела свободу, то им ее у меня и не забрать. Кто будет жалеть о потере того, чего не имел?» Она затаила дыхание и попыталась расслабить мускулы.

Слай ощутила на себе чей-то взгляд — кто-то наблюдал за ней. «Неужели опять? Как в тот момент, когда техник выключила прибор для пыток?» Несмотря на все попытки расслабиться, девушка почувствовала, как вновь напряглось ее тело. Она открыла глаза.

Никого не было. По крайней мере, никого, кто оставался бы в полном сознании. В углу лежала мертвая женщина-техник; у стены — шаман. Кроме них, в подвале никого не было.

Но черт побери, она безошибочно ощущала чье-то присутствие. Знала, что кто-то наблюдает за ней. И в глубине души она была уверена, что наблюдают за ней не в потайной глазок в двери или в стене. Кто-то был совсем рядом, она знала это. Кто-то стоял рядом со стулом, пусть даже она никого не видела.

А может, наблюдатель — не исключено, что и сам Лезвие Ножа, — укрывался за какой-то магической завесой, как те мерзавцы в проклятом Круглом Доме? Хотя нет, вряд ли. Слай знала о своей способности ощущать чье-либо присутствие, но сейчас было нечто большее. Ей знаком этот человек. По крайней мере, у нее была уверенность, что рядом — кто-то близкий. — Коршун?

Слово соскочило с губ, прежде чем она сумела удержать его.

Этого не может быть…

Но — сейчас она была уже полностью уверена — это так и есть.

— Коршун? Ты здесь?

Разве это могло быть частью пытки? Ведь им неизвестно, что Коршун работает с ней, что они вместе приехали в Чиенн. Что он был ее товарищем, ее другом. А может, они все узнали?