Слепой Лемон потянулся потрогать страницу.

— Вот черт! Она же не пустая. Тут уйма слов всяких и символов. Никакая она не пустая!

Чистотец закрыл книгу.

— Ладно. Нам предстоит долгий путь. Собаку возьмем с собой.

— Имя-то у нее есть? — спросила Мэгги.

— Не помню. Почему бы тебе не дать ей новое?

— Ну, не знаю…

— Тогда давай назовем его Лаки. Идет?

— Первые нормальные слова, какие я от тебя слышала.

Чистотец повел их назад к автобусу, где соорудил Лаки кормежку из «Баранины с бобами», а после стал искать, во что бы переодеться. Когда он стянул через голову балахон, Мэгги слабо пискнула.

— В чем дело?

— Твоя спина! Буквы… шрамы исчезли!

Посмотревшись в зеркало в уборной, он увидел, что она права. Зловещие письмена поблекли. Остался лишь слабый шрам на месте последней «О», как раз в том месте, куда ему в грудь вошла стрела флюгера. Никакого больше жжения. Никакой ноши воспоминаний или вины.

Они двинулись через выжженную равнину пыли и химических ядов. Если бы требовалось отыскать самый безнадежный и голый участок пустыни на Земле, можно было смело утверждать, что это он и есть. А Чистотец вдруг понял, что сделает с маленьким шариком слоновой кости, который носил с собой. Остановив автобус, он отыскал то место, где, как ему казалось, стоял памятник Лодеме Ситтурд. И опустился на колени.

— Это дар всем вам, — сказал он, разгребая руками землю. — Всем, кто помогал мне в моем пути. Сим мы сажаем зерно, чтобы исцелить прошлое. Мы сажаем это зерно в надежде на будущее. Чтобы помнить и чтобы забыть.

Он опустил тусклый белый шарик в мертвую красную землю, присыпал пылью и послал безмолвную молитву за Кокомо. Сердце у него на мгновение зашлось от боли, но к тому времени, когда он вернулся за руль, он почувствовал прилив сил. У них нет денег. В любой момент у него может случиться кровоизлияние в мозг. Ребенок Мэгги может появиться на свет с родовой травмой. И хуже всего, он узнал, что он не только сам наполовину человек, наполовину машина, но и тот, кто его сотворил, был таким же. Он — неудачный технологический и теологический эксперимент. И все равно он ничего не мог с собой поделать. Он радовался, что жив. Что бы это ни значило…

Включив радио, он едва не съехал в канаву, когда услышал голос Вонючки Юлы, но это лишь передавали композицию. Поэтому он настроился на новости.

«Американское пиратское радио» сообщало о мощном землетрясении, которое вызвало катастрофу в Южной Дакоте и которое окрестили Неистовый Конь. Недоумение ученых вызывал тот факт, что ущерб носил избирательный характер. От Блэк-хиллс на западе и по всему штату были стерты с лица земли треки картинга, закусочные и забегаловки, казино, мотели и киоски, а остаточные толчки почувствовали даже в «Витессалите» в Миннеаполисе. И что самое примечательное, Головы Президентов на горе Рашмор потрескались и осыпались кучей — которая, по описанию многих очевидцев, походила на составной бюст, с тех пор называемый Скрытым Президентом.