Ну вот, опять. Басс набрал воздуху и медленно выдохнул. Чтобы не выругаться. Шон опять переборщил со своей любимой амнестической терапией. И ведь никак не объяснишь ему, что если стирать все неприятные эпизоды из памяти…

— Это не я сделал, Шон. К тебе приходили парни, увлекающиеся художественной резьбой. Предлагали оформить твое заведение. Ты был восхищен их искусством, но от нового дизайна пока отказался. А я просто случайно проходил мимо. И любезно подсказал им другого клиента.

— Ах да, точно. Зурабы. А ты не знаешь, где теперь эти… авторы произведения?

— Рубилы, Шон, они же карвары. На кладбище они теперь. Несчастный случай на дороге. Все сразу. Большая трагедия для всего просвещенного человечества.

— Даже так… А имен ты не помнишь?

— Ты что, собираешься витрину подписать?

— Ну, вообще-то Эд как раз интересовался, не анонимное ли это творчество. Говорит, анонимное особенно ценится.

— В таком случае, тебе повезло. Это были очень скромные парни. Настоящие художники. Никаких имен, они мне так и сказали.

— Так это… ты думаешь, я могу продать эти стеклянные ноги Эду? Тем более, через дыру дует, я собирался новое стекло поставить.

— Само собой, Шон. У тебя же свой друидский стиль, зачем смешивать?

— Ага. Вот и я так подумал. Спасибо, Бастер. Может, это… зайдешь Нгомбо послушать? Он сегодня обещал кардиоке устроить. Девочки из добреля очень просили дать им самим попробовать что-нибудь сердечное исполнить. Так что он собирается сразу шесть кардиодрамов подключить, все желающие могут попробовать.

— Дела у меня, Шон. Извини.

— Да ладно, чего там. Привет твоей… ну, девушке.

— А ты не увлекайся искусственным мемортом. Такая частая зачистка памяти до добра не доведет.

— Брось, Бастер. У меня все хорошо.

Шон отключился. «А ведь у него и вправду все хорошо», — подумал Басс. Получалось, что он сам только что создал Шону приятное воспоминание взамен стертого невроза. Вроде бы спонтанно. Но с другой стороны, сразу вспомнилось, что и он, и все прочие знакомые Шона всегда поступали именно так. Удобно, что и говорить.

Только тут Басс заметил, что сидит в темноте. И что еще более странно, в тишине. Пробка в вечерний час пик всегда будила перед очередной ночной вылазкой. А теперь — ни кукареканья, ни соловьев…

Он бросил взгляд в сторону окна. На подоконнике как ни в чем не бывало сидела лисица.

Но разве он не сделал с ней того, что собирался сделать по возвращении из нетро? Разве не проверил настройки искина, скачанные из «Евангелия от Лилит»? И не подобрался потом к спящему зверьку с этой маленькой курточкой-ошейником? И не видел своими глазами, как гибкие лямки ловко обхватили тело лисицы? Разве не ухмыльнулся, когда недовольное тявканье из-под кровати сменилось мурлыканьем, означающим, что искин все-таки нашел общий язык с новым хозяином?