Анна встала.

— Ни в коем случае, — заявила она.

Меня не удивили ни ее выбор, ни ее уверенность. Я был с ней полностью согласен.

— Выброси это из головы, — велела она.

— Это не твоя голова, — ответил Алан.

— Мне все равно, — сказала она. — Я не хочу больше этого слышать. Не хочу, чтобы ты об этом думал.

Она попыталась его обнять, но он отстранился.

— Буду думать, — произнес он, не повышая голоса.

— Ты не будешь об этом думать, — сказала она. — Не будешь об этом говорить.

Она повернулась ко мне:

— Рэй?

— Послушай меня, Алан. — Я сидел на прежнем месте. — Я тронут твоим предложением. Мне и радостно, и грустно от того, что ты хочешь отдать мне свое сердце. Я счастлив, если ты так любишь меня, что готов на это. Это очень щедрое предложение. Оно показывает, что ты — хороший человек. Я знал это и раньше. Но мне грустно слышать от тебя такие слова. Я не могу взять твое сердце. Я не возьму твое сердце, потому что я тоже тебя люблю. И потому что это неправильно.

Я посмотрел на Анну. Кажется, она ждала от меня более убедительных слов. Я не мог придумать, что еще сказать. Тогда я обратился к сентиментальному языку кино и, хотя Алан этого не понял, унизил этим нас всех.

— Ты еще молод, — сказал я, — перед тобой целая жизнь. Я стар. Я уже прожил свою жизнь. Будет неправильно, если я возьму твое сердце, и я этого не сделаю. Но я благодарен тебе. Ты — благородный и очень храбрый.

Я посмотрел на Анну. Потом на Алана.

— Хорошо?

— Нет, — ответил он. — Я — клон.

— Это правда, — ответил я. — Но ты можешь быть тем, кем хочешь.

— Я больше никем не могу быть.

— Можешь, — возразил я.