— Флагман, — безжизненно изрекает Ана. — На нем находилась треть высшего командного состава.

До меня начинает доходить масштаб трагедии…

— И Император, — договаривает моя кибернетическая подруга.

Брендон… Брендон. Брендон!

— Личное послание для Леди Калли, — обреченный шепот Аны.

Обвожу взглядом каюту, словно вижу впервые стоящих вокруг людей. Кетлер, Листенн, совсем недавно назначенный его заместителем, главный навигатор Войд, и неулыбчивый шотен, чье имя напрочь выпало из памяти. Вероятно, безумие уже плещется в моих глазах, потому как ни единого возражения моему емкому:

— Все вон! — не раздается.

— Ирина, — звучит в опустевшем помещении родной и усталый голос. — Я оставлю эту запись на случай, если ты была права, назвав меня идиотом. Ты ведь знаешь криогов лучше, чем все мои Советники вместе взятые… Так вот, раз ты меня слышишь, что-то пошло вопреки блестяще выстроенным планам. Впрочем, я подозревал, что могу не пережить эту битву, когда настаивал на своем в ней участии, но за чужими спинами я отсиживаться больше не намерен. К тому же, один наш общий импозантный знакомый с неимоверно убедительными аргументами не оставил мне выбора. «Рожденный от убийцы, ты сгинешь во мраке, и тем принесешь победу, покой и свет в сердца», — так он сказал, и я склонен ему верить.

В металлических стенах — его смех…

— Никогда б не подумал, что составлять предсмертное послание будет так непросто… Ирина… Мне жаль, что я был вынужден втянуть тебя в чужую войну и дворцовые интриги, но и тут мой выбор был весьма ограничен. Надеюсь, ты сможешь меня понять.

Протяжный вздох… Его или мой?..

— Позаботься о моем наследнике. Я могу доверить Империю Сэру Ивенсу, но уберечь моего сына сможешь только ты. И пусть его назовут Дарином. Не плачь обо мне, меня уверили, что ты сумеешь за меня отомстить. Собственно, по этой причине я и требовал твоего присутствия в Тарантуле. Жизнь Императора за победу — ничто. Встретимся за гранью, Ирина.

Все. Голос пропал. Весеннее солнце не заиграет больше в его чудесных глазах… Встретимся за гранью…

Так догорает рассудок. И рвется на части гордость, как домики из песка.

За гранью, значит? До скорого, о вышний ангел мой. Я уже расправляю крылья.

Пусть крылья эти и чернее ночи.