– Поешь, – доносится голос Прайора. – Мы скоро уезжаем.

Он поднял металлическую крышку с одного из блюд.

– Клаб-сэндвич, – сказал он, – кофе, пирожные. То, что доктор прописал. Попав в клинику, ты какое-то время не сможешь есть.

– В клинику?

– К Джеральду. Это в Балтиморе.

– Зачем?

– Джеральд – хирург-косметолог. Над тобой немного поработают. Если захочешь, все это потом можно будет вернуть обратно, но нам кажется, тебя обрадуют результаты, очень обрадуют. – Опять эта улыбка. – Мона, тебе когда-нибудь раньше говорили, насколько ты похожа на Энджи?

Мона подняла на него глаза, но ничего не ответила. С трудом села, чтобы выпить немного водянистого черного кофе. Не смогла заставить себя даже взглянуть на сэндвич, но съела одно из пирожных. Вкус у него был картонный.

Балтимора. Черт его знает, где это.

А планер навсегда завис над прирученной зеленой страной, мех на плечах, и Энджи, должно быть, все еще там, смеется…

Час спустя, в вестибюле, пока Прайор подписывал счет, Мона случайно увидела, как мимо на багажной роботележке проезжают знакомые чемоданы из кожи клонированных крокодилов. В этот момент она отчетливо осознала, что Эдди мертв.

Место, которое Прайор назвал Балтиморой. На вывеске – надпись, выведенная крупными старомодными буквами. Офис Джеральда располагался на четвертом этаже блочного кондоминиума. Это было одно из тех зданий, где строится лишь каркас, а обитатели – жильцы или коммерсанты – привозят собственные модули и оборудование. Похоже на многоэтажный кемпинг для трейлеров, только повсюду провода, оптоволоконные кабели, трубы канализации и водоснабжения.

– Что там написано? – спросила она Прайора.

– Джеральд Цзинь, дантист.

– Ты же говорил, что он хирург-косметолог.

– Так оно и есть.

– А почему нельзя просто пойти в бутик, ну, как все?

Он не ответил.