— Скептик вроде капрала Бенджамина предположил бы, что насчет кодовых книг вы все выдумали.
— Если я подменил приказы, меня можно расстрелять, — говорит Монкберг.
— При условии, что вы и кто-нибудь из свидетелей доберетесь до дружественной территории и сличите заметки с полковником Чаттаном, — спокойно замечает лейтенант Роот.
— Чего за херня? — По трапу вбегает один из десантников. — Мы, бля, давно в шлюпках! — Лицо, красное от холода и волнения, ошалело ворочается по сторонам.
— Отвали, — говорит Шафто.
Десантник замирает.
— Ладно, сержант.
— Иди вниз и скажи ребятам, чтобы заткнули хлебало.
— Сейчас, сержант! — Десантник исчезает.
— Как подтвердят обеспокоенные бойцы в шлюпках, — продолжает Енох Роот, — вероятность того, что вы и какие-то свидетели доберетесь до дружественной территории, убывает с каждой минутой. Тот факт, что вы нанесли себе рану, существенно осложняет наше спасение. Либо нас захватят в плен, либо вы предложите вас бросить, и таким образом тоже попадете к немцам. В обоих случаях, допуская, что вы — немецкий шпион, вы избежите трибунала.
Монкберг не верит своим ушам.
— Но это произошло случайно, лейтенант Роот! Я разрубил себе ногу блядским топором! Вы же не думаете, что я нарочно?
— Очень трудно определить, — скорбно отвечает Роот.
— Самое безопасное — просто уничтожить кодовые книги, — встревает Бенджамин. — Согласно инструкции. За это под трибунал не отдают.
— Но это погубит все задание! — визжит Монкберг.
Роот на мгновение задумывается.
— Кто-нибудь погиб, — спрашивает он, — оттого что враг завладел нашими тайными шифрами и прочел наши сообщения?
— Ясное дело, — отвечает Шафто.
— Кто-нибудь из наших погиб, — продолжает Роот, — оттого что враг