– А ты не мог бы без шуточек? Это же не какая-нибудь там разовая контрабанда, под ударом находится вся система контроля над технологиями. Если мы пропустим туда хотя бы одну самовоспроизводящуюся технологию… да чего там, ты и сам прекрасно знаешь, насколько хрупко равновесие планеты. Именно для таких операций и нужен наш Отдел – если, конечно, он вообще кому-то нужен. Так что я был бы крайне благодарен, если бы ты хоть сейчас, для разнообразия, малость попридержал свой нигилизм.

– Я обязан говорить то, что думаю. За это мне и платят деньги.

– Весьма распространенное заблуждение.

Корда отошел от окна, нагнулся, взял пустое блюдо для сластей, перевернул его и зачем-то осмотрел дно. Нервная суетливость движений квази могла удивить любого, знакомого с оригиналом. Настоящий Корда был тяжеловесным, вялым и медлительным. Процесс дупликации словно вывел наружу капризного, привередливого человечка, погребенного обычно в этой туше.

– Ты обратил внимание, что у всей местной керамики снизу, на дне, обязательно есть не покрытое глазурью пятно.

– Это место, которым их ставят в печь. Ну хоть бы какая реакция в глазах.

– Здесь же не космос, а планета. Постоянное тяготение. Здесь нельзя обжигать керамику в невесомости.

Корда удивленно покачал головой и отложил блюдо.

– У тебя были еще какие-нибудь мысли? – продолжил он прерванный разговор.

– Я подавал прошение о…

– Полномочиях. Да, да, конечно. Оно у меня в столе. К сожалению, об этом не может быть и речи. Технологическая комиссия относится к местным властям нежно и трепетно. И не надо смотреть на меня волком. Я направил твое прошение через Министерство внешних сношений прямо в Каменный дом, но они его завернули. Они, видите ли, не хотят нарушать суверенитет туземцев. Так что отпихнули твою бумажку почти не глядя. А заодно добавили некоторые ограничения, как то: тебе запрещено носить оружие, осуществлять аресты и – это отмечено особо – делать вид, что ты имеешь какое-то там право требовать от туземцев содействия своим поискам.

Корда наклонил одну из корзинок и на несколько секунд зарылся лицом в зелень. Отпущенная, корзинка стала нудно, раздражающе раскачиваться.

– Ну и что же должен я делать? Подкатить к Грегорьяну и сказать: “Извините ради Бога, я вот тут не имею права даже разговаривать с вами, но у меня есть сильное подозрение, что вы захапали нечто вам не принадлежащее, так что не будете ли вы добры вернуть оную хрень”?

Прямо под окнами в переборку было встроено несколько убирающихся письменных столов. Корда выдвинул один из них и внимательно обследовал все, что на нем лежало, – бумагу, карандаши, блокноты.