– Как же это? – удивленно спросил он.

– Вот теперь ты что-то понял. Суть оргазма совсем не в извержении небольшого количества солоноватой жидкости.

Ундина продолжала раскачиваться вверх-вниз, как корабль на мертвой зыби; ее грудь покрылась потом, волосы слиплись, на губах играла чуть насмешливая улыбка.

– Что-то давно ты не вспоминал Грегорьяна. Неужели все вопросы кончились?

– Отнюдь. – Чиновник сосредоточенно занимался левой грудью ведьмы – поглаживал ее сверху вниз, а затем стал осторожно, двумя пальцами, крутить сосок. – Каждый ответ порождает несколько новых вопросов. Я не понимаю, почему ваша воспитательница обращалась с Грегорьяном столь жестоко, почему она пыталась сломить его болью. Что кроме ненависти могла она получить в ответ? Бессмысленно.

– Бессмысленно, – согласилась Ундина. – Бессмысленно в данном конкретном случае. С Грегорьяном у нее ничего не вышло. Но если бы вышло… Тебе этого не понять – необходим личный опыт. Но ты попробуй поверить мне на слово. Когда богиня берет твою жизнь в свои руки, первым делом она должна разбить вдребезги прежний твой мирок, чтобы силой втолкнуть тебя в другую, несравненно большую вселенную. Разум ленив. Ему тепло и уютно там, где он находится; только страх и боль могут выгнать его на простор, поставить лицом к лицу с реальностью.

Врач прописывает горькое лекарство не по злобе, а из любви и сострадания. После испытания мадам Кампаспе меня обняла. Я думала, что она меня презирает. Я была готова к смерти – а она меня обняла. Невозможно описать, что я тогда почувствовала. Это было несравненно лучше всего того, чем мы тут с тобой сегодня занимались. Ничего лучшего я не ощущала ни до этого момента, ни, пожалуй, после. Я заплакала. От мадам исходила огромная, всепоглощающая любовь; я была готова на все, абсолютно на все – лишь бы эту любовь оправдать. Я готова была умереть за мадам Кампаспе – с восторгом, без малейших колебаний.

– Но с Грегорьяном все вышло иначе.

– Да. – Теперь Ундина раскачивалась не вверх-вниз, а из стороны в сторону. – Мадам его так и не сломила. И с каждой ее неудачной попыткой Грегорьян становился все сильнее, все необузданнее. Потому-то он тебя и убьет. – Неожиданно она перекатилась на спину, увлекая чиновника за собой. На мгновение он испугался, что раздавит это нежное тело, сделает ему больно.

– Но это – потом, – добавила Ундина. – А пока я могу тобой попользоваться.

Чиновник испытал еще четыре оргазма и лишь потом перестал себя сдерживать, и тогда наступил последний, заключительный оргазм, остротой ощущения далеко превосходивший все предыдущие. Далеко превосходивший все, что чиновник мог себе представить.