– У этого устройства почти неограниченные технологические возможности. Ты хочешь освободиться – это ему вообще как два пальца. Но ты не можешь им воспользоваться. И почему? Из-за бессмысленности бюрократического запрета. Из-за этакой культурной неврастении. Это не я сковал тебе руки, это ты сам себе их сковал. Так что скажи спасибо самому себе – никто другой не виновен в твоей неудаче.
– Я приказываю в третий раз. Исполняй указание.
– Ол'райт, – сказал чемодан.
– Да ты, в рот долбаный!..
Чиновник даже не заметил, когда в татуированной руке материализовался нож. Грегорьян взвился, как подброшенный пружиной, но тут же застыл, покачнулся и грузно, с тупым стуком обрушился на каменный пол. Глаза волшебника остекленели, остановились; первые секунды он бился в судорогах, но постепенно затих, осталось только легкое подергивание правой руки.
– А не так-то это и просто, как можно бы… – начал чемодан. – А, ну вот.
Дрожь руки прекратилась. Грегорьян медленно перекатился на бок, на живот, встал на четвереньки.
– Слушай, а через его глаза все отлично видно! – Голова волшебника повернулась в одну сторону, затем в другую. – Ну, я тебе доложу, и местечко.
Трижды Грегорьян вставал на ноги, трижды терял равновесие и падал. В конце концов чемодан признал свое поражение.
– Ну не получается у меня, начальник. Не получается – и все тут.
– А и хрен с ним, – махнул рукой чиновник, – Пусть ползает на карачках.
В запасах запасливого Грегорьяна нашелся и диагност и полный набор терапевтических приборов. Чиновник прогнал свою кровь через очиститель, подмешал к ней умеренную дозу психостабилизатора, умылся и почувствовал себя в тысячу, в миллион раз лучше. Его качало от усталости, однако голова, избавленная наконец и от плясунов, и от сонных токсинов организма, думала ясно и четко. Чиновник взял фляжку, вышел за дверь и тщательно прополоскал рот. Затем он вернулся в комнату и включил телевизор.
–
– …