— Вот с бумажками много времени и работаем, все должно учитываться, записываться, каждый чих. Специфика такая. Но нельзя забывать, что целью нашей работы все-таки являются живые люди, а не цифры раскрываемости на графике!

Парень молча кивнул, разумно соглашаясь со старым знакомым отца, помощи которого он ждал при устройстве на работу.

— Все вроде бы правильно, сейчас вместе поднимемся на второй этаж и поговорим с начальником отдела кадров.

Майор снял очки и внимательно посмотрел на лицо юноши.

— Считай, что на работу тебя уже приняли, но я не об этом с тобой поговорить хотел.

— А о чем, Михаил Аркадьевич?

Дядя Миша помолчал минуты две, как бы еще раз обдумывая все в голове лишний раз.

— О твоем отце. Время прошло, но ты должен знать, как дело было, лучше я расскажу, чем кто-то переврет. Это был не совсем несчастный случай.

Антон вжался в стул, внимательно слушая.

— Понимаешь, твой отец был очень рассудительным человеком, выдержанным, осторожным. И если бы это не произошло на моих глазах, я бы сам никогда не поверил в то, что должен тебе рассказать.

— Да, мы хорошо выпили, после охоты. На природе просыпается аппетит, хорошая компания была... Евгений и твой отец скажем так, немного конкурировали между собой. Шла такая здоровая конкуренция между ними. Если бы не тот случай, то или он, или твой отец был бы уже начальником райотдела.

Майор опять замолчал и пожевал губы. Парень снова промолчал и не задавал никаких вопросов.

— Я вот часто об этом думаю, и даже сейчас понять не могу, как это вышло? Ты же помнишь Евгения Владимирцева, отец часто к себе меня с ним приглашал?

Антон поморщил лоб, в его памяти всплыл образ человека с добродушным лицом с крупным мясистым носом.

— Вот, твой отец стрелял в него. Из ружья, я был в десяти метрах, и не успел бы выхватить оружие у него из рук. Приспичило отойти, отлить в кусты. Зараза. Поссорились они, ну как поссорились, обычная дружеская пикировка по работе. Как хуями обычно меряются, чтобы марку держать, но тут Евгешка с дури ляпнул что-то про твою мать, пьяный был. Отец схватился за ружье и выстрелил, ранил его в руку. Никто от него такого никогда не ожидал! Тут он опять ружье поднимает и целится уже в голову, Владимирцев закричал и выстрелил ему в живот. Печень задело, большая кровопотеря, даже не довезли до больнички.

У Антона на лице заходили желваки, но он по прежнему молча слушал. Дядя Миша спросил самого себя.

— Почему как назло они ружья не разрядили, отстрелялись же все уже? Вот как это, а?

— Где он?