Иван, не обращая внимания на предостерегающий окрик Мураками, выстрелил.

Он не промахнулся. Это было невозможно на таком расстоянии.

Пучок трехсантиметровых стержней, выпущенный из «штальфауста», развивает скорость около двух тысяч метров в секунду, проследить глазом его движение, не обладая сверхускоренными рефлексами киборга или симбиота, можно только по полупрозрачному инверсионному следу. Искрящейся полоске тумана, гаснущей спустя пару-тройку секунд.

И по причиненным разрушениям.

Дерево за спиной Тэньши взорвалось изнутри. Разлетевшиеся щепки (иные размером с кулак) загорались на лету, превращаясь в подобие комет с кудрявыми дымными хвостами. В стене Дома образовалось еще десяток дыр, а «падший» продолжал неуклонно двигаться вперед.

В специальном окошке головная приставка Ивана запустила повтор выстрела, заснятого вмонтированной в «штальфауст» камерой. Иван сам установил эту опцию, коллекционируя наиболее удачные моменты своих охот.

Этот выстрел должен был стать настоящей жемчужиной его коллекции.

В многократно замедленном повторе было хорошо видно, как тело «одержимого» пропускает летящие стержни через себя. Без всяких видимых повреждений, как будто это не плоть, а голограмма. А может быть, и правда…

Спустя треть секунды Иван убеждается, что для голограммы у Тэньши слишком настоящий удар. Похожий эффект, наверное, произвел бы затянутый тонкой резиной молот, если врезать им с размаху по животу.

Уткнувшись лбом в землю, Иван почувствовал себя человеком из старого рекламного ролика желудочных пилюль. Тем, которому стреляли в живот из пушки. Дубля эдак после сорок пятого.

БОЛИ В ЖЕЛУДКЕ? ПРИМИ «ГАСТРОБОЛЛ»!

Его вырвало кровавой желчью.

Тэньши задумчиво наклонился над Иваном, собрал в кулак его рассыпавшиеся косицы и вздернул запачканное лицо вверх. Нащупал второй рукой пульсирующий кадык.

Стоявший позади Егор всадил первый гвоздь в его тень. Точно в середину левого крыла.

«Одержимый» закричал. Дикий, балансирующий на верхнем пределе слышимости крик заставил доктора Мураками болезненно сморщиться и зажать ладонями уши. Помогало не очень.

Лобовое стекло трейлера мелко завибрировало и вылетело ко всем чертям.

Примерившись, Сын Оракула пригвоздил второе крыло «падшего».

– Как тебе это нравится?! – закричал он. – А?! За воплем Тэньши его не было слышно.

– А так? – Гвоздь пробил левую руку тени чуть выше запястья. По настоящей, живой руке Тэньши заструилась густая темная кровь. – И еще!

Правая рука. Кровь уже капала, стекала вниз, мгновенно впитываясь в землю. Пригвожденный Тэньши шатался на месте, не в силах сдвинуться.