[1 сентября 20ХХ]

Законных оснований для закрытия «Осмоса» у них нет. Прибегнуть к незаконным они не могут. Пока. Железную пяту система еще не отрастила, но все последние законы уже имеют отчетливый металлический привкус. Гайки закручиваются, я это кожей чувствую. Могут прийти ночью с обыском. Доходит до абсурда: недавно у Грека дома во время обыска нашли комикс Арта Шпигельмана «Маус». На обложке была свастика, и полицаи угрожали ему, что заведут дело по статье «экстремизм» за хранение материалов «такого характера».

[27 января 20ХХ]

Прям под новый год из офиса выгнали. Каково, а?

Ничего не писал целый месяц, нет сил. Очень устал. Очень. Все это выматывает. Психосоматика началась: перхоть и зубы болят. Весь январь в домашних условиях пашем, без зарплат и гарантий. Два дня назад все же нашли новое помещение – практически ушли в подполье – на цокольном этаже, в старой типографии. Двоюродный дядя Грека позволил нам разместиться в каком-то аварийном здании. Чуть ли не в подвале. Грек говорит, летом здесь было жарко; может быть, но зимой – холодно (стены покрываются инеем), пахнет бумажными книгами и типографской краской, офсетной печатью – такая вот ностальгическая обстановка. Окна маленькие, узкие, похожие на амбразуры, и в них без конца мелькают ноги-ноги-ноги (ну, цокольный этаж же). Столы наши располагаются прямо здесь, между вышедшими из строя типографскими станками («Тут есть какая-то метафора», – говорит Грек, шагая между ними, звеня мелочью в карманах).

Грек числился у нас главным редактором. Но это – лишь формально. На самом деле он пашет за троих – общается с инвесторами и рекламодателями, достает деньги и материалы, пишет статьи, верстает их и, кроме того, охраняет редакцию. В прямом смысле. Месяц назад, прям перед закрытием кто-то пытался поджечь вход в наш прошлый офис. Попытка не удалась, сработала сигнализация. На следующий день Грек привез из дома раскладушку, три огнетушителя, бейсбольную биту, лом и «Белую крепость» Орхана Памука.

«Пусть только попробуют еще раз», – ворчал он, пока стелил себе постель прямо рядом с рабочим столом.

Новую редакцию он превратил в настоящую крепость. Установил дверь с четвертым уровнем защиты от взлома («Чтобы попасть сюда, им придется разобрать стену»), на окнах – металлические ставни. Все это выглядит зловеще и устрашающе. Мы перешли на одноразовые телефоны: их сложно отследить (хреновая китайская сборка), это раз, но главное, если отберут при обыске – не жалко.

Во всем этом есть какая-то горькая ирония: чтобы обмануть систему, мы пользуемся устаревшим оборудованием – и чем старше, тем лучше. Мы словно откатились в прошлый век – в двадцатом веке прячемся от двадцать первого. Абсурдная машина времени.