* * *

– Кого на этот раз вывозим? – спросил он, когда мы спустились с лесов и отошли подальше.

Я начал испуганно озираться, Карский заметил это.

– Расслабься. – Он махнул рукой. – Мы поэтому и встречаемся здесь: тут нет слежки и прослушки. Разрушенное здание – идеальный вариант.

Я посмотрел на Грека, он кивнул.

– Сколько людей вы хотите переправить? – спросил Карский.

Я показал один палец и спросил:

– А как это происходит? В смысле – переправка?

– Есть протоколы, которые запрещают вскрывать контейнеры с произведениями искусства, – сказал Карский, снимая латексные перчатки. – Картинам нужны особые условия. Особенно если речь о частной коллекции человека с высоким уровнем доступа. Совсем недавно мы с Фондом Роберто Лонги устроили в Москве выставку работ Караваджо. Завтра экспозицию закроют, мои люди соберут, упакуют и опломбируют все картины. Через два дня шедевры отправятся обратно во Флоренцию, в специальном отсеке, в седьмом вагоне, рейс номер 451.

– И что, все так просто? – спросил я. – Вы просто запихнете человека в один из ящиков с картинами? Или она поедет прямо в вагоне?

– Тысяча чертей, конечно, нет! Ящики будут пересчитывать на границе и сверять порядковые номера на пломбах и на замках. А запихнуть вашу сестру в один из них я не могу. Этим картинам более четырехсот лет, я за них головой отвечаю.

– Но…

– Но! – Он поднял палец. – Есть один вариант: если, допустим, какой-нибудь известный коллекционер захочет перевезти свои дорогостоящие картины или, скажем, антиквариат, музыкальные инструменты во Флоренцию, он обратится ко мне, и я сразу скажу: «Йо-хо-хо, лопни моя селезенка! Конечно, я помогу тебе, дружище, я как раз сейчас возвращаю работы Караваджо фонду Роберто Лонги, и у меня есть еще местечко для твоих шедевров».

Повисла пауза.

– И где мы найдем такого коллекционера? – спросил я.

Карский посмотрел на меня.

– В том-то и дело – нигде. Мне придется выдумать его и чуть-чуть подделать бумаги.

* * *

Весь вечер мы обсуждали детали «перевозки»: как доставить Марину в отдел реставрации, как посадить в вагон, а потом – в ящик из-под картины и так далее. На подготовку всего два дня – дольше откладывать отправку картин за границу Карский не мог.

– А вы с женой, – сказал он, – все эти два дня будете делать вид, что живете обычной жизнью. И постарайтесь, чтобы шпики, которые вас пасут, ни о чем не догадались: готовьте еду, слушайте музыку, обсуждайте книги. Если захочешь поговорить с женой о чем-то важном, единственный верный способ – включить вальс на полную громкость и во время танца нашептать ей на ушко.