Пиотровский подъехал к карете, приказывая свои подчиненным остановить лошадей. Его сопровождал лишь огромный монах в капюшоне и ежущий в нескольких шагах позади каштеляниц Тадеуш. Гетман пошевелился в своей карете и вытащил из-за пояса богато украшенную булаву – символ его должности, которая могла послужить и оружием.

- Передай, сударь, королю, что Литва не собирается позволить себя убить ради его капризов и ради обороны языческой столицы. Пришла зима, и нам пора вернуться домой. А с чужими будем сражаться, когда сойдут снега, - акцентируя слова прибавил он. А теперь иди уже и не порть своим видом удовольствие от столь хорошо начатого дня.

Не успел пан Михал что-либо ответить, монах сбросил капюшон. Открылось усатое лицо короля Яна III Собеского, весьма недовольного и разгневанного. Король сморщил лоб, глядя на изумленных пассажиров кареты.

- Уже несколько лет ты, Михал Пац, копаешь подо мной ямы, - процедил Собеский. – Это уже не первый раз, когда ты не подчиняешься приказу и оставляешь королевское войско в опасности. Тебе кажется, что сюда мы прибыли только присмотреться к уничтожению османов, и что по дороге в Речь Посполитую ты сможешь сколько тебе влезет грабить и обижать народ? Или ты считаешь, что тебе удастся вонзить мне нож в спину и захватить корону, а? Что же, подойди и сам сними ее у меня с головы!

Гетман прищурил глаза, злобно дергая ус, а в другой руке сжимая булаву. Тадеуш был уверен, что Пац раздумывает над тем, а не схватиться ли сейчас и не стукнуть ли ею короля по голове. Ему захотелось подъехать поближе, чтобы, в случае чего, заслонить монарха собственным телом.

- Не годишься ты командовать литовским войском, - сказал Собеский. – Я отбираю у тебя гетманскую власть. Мне твои армии нужны, и я не допущу, чтобы ты с ними отбыл. Немедленно верни булаву.

Гетман расхохотался. Через пару секунд колебаний его смех подхватил священник и сановники.

- Нет у тебя такой власти, Ян, - заявил Пац. – Только Сейм мг бы отобрать у меня командование, ты же являешься всего лишь фигурантом, возведенным на трон мятежниками и мордоворотами, а никак не настояшим монархом. Ничего ты мне можешь мне сделать, абсолютно ничего. За мной стоят самые могущественные магнатские роды, а за тобой – банда оборванцев. Так что возвращайся к своему войску и гибни вместе с ним, если это тебя так забавляет. Не трать моего времени понапрасну.

Собеский словно окаменел в седле. Тадеуш даже дышать перестал, ожидая, когда король взорвется. Юноша заметил, что пан Михал положил руку на рукоять сабли, так что сделал то же самое, готовясь атаковать гетмана. Тем временем, за каретой Паца появилось несколько его сторонников с пистолетами в руках, из деревушки уже подъезжала на помощь личная гусарская хоругвь вельможи. Король не стал спорить и повернул коня. Через мгновение то же самое сделал и пан Михал, быстро присоединившись к своему монарху. За их спинами раздался смех, кто-то из сторонников гетмана сунул пальцы в рот и презрительно засвистел. Тадеуш чувствовал, как волоски на шее поднимаются, как от стыда горят щеки. Унижение короля было ужасным. А что им оставалось делать?