Они поднялись на баррикаду, чтобы поглядеть на группирующихся для наступления мехов. Их огромные черные корпуса, выступающие над крышами домов, производили мрачное впечатление. Можно было подумать, как будто бы их были здесь сотни, массивных, грозных машин, готовых к тому, чтобы топтать людей. Пан Михал, такой же усталый и измученный, увидав все это, тяжело вздохнул. Поглядев на отступающих янычар, он махнул Тадеушу, подзывая того к себе.

- Слушай, Тадек, похоже, большинство из нас здесь и останется, - сказал он. – Боюсь, что даже и все. Если хочешь, забирай раненых и отступи с ними на возвышенность, где стоит король. Было бы жалко, если бы ты погиб.

- Нечего и говорить, пан ротмистр! Буду биться до конца, я со своими соратниками. – Каштелянич стукнул себя в грудь и указал на пару молокососов своего возраста, одетых как панцирные и таких же грязных и побитых. – Рад был служить под твоей рукой, и с такой же радостью умру рядом с тобой.

Пиотровский незаметно усмехнулся и пожал плечами.

- Как хочешь, - махнул он рукой. – Ладно, тогда принесите воды, все запасы пороха и амуниции. Размести людей вдоль баррикады, попробуем сдержать паразитов.

Тадеуш поклонился с улыбкой и сбежал вниз, чтобы исполнить приказ. Тут Абдул Ага толкнул пана Михала в плечо и указал наверх, в направлении черного дерева. Их туч, высоко в кроне, вынырнули черные стрелы штурмовиков, вооруженных гравитоновыми орудиями, летя по винтовой линии, боевые корабли стали снижаться по направлению города. Пан Михал с трудом проглотил слюну.

- Ну, это нам хана, - прошептал он себе под носом.

XIX

Я не мог поверить в подобное, но, похоже, я ужасно просчитался. Мультиличность не создала интерфейс, что было чем-то совершенно нетипичным. Интерфейс всегда устанавливали, чтобы материальные персонификации Мультиличности имели контакт с инфополем, чтобы они могли передавать добытые в этих телах воспоминания, оцифрованные чувства или, хотя бы, банальную боль существования. Ведь именно всем этим данное существо и питалось – тенями истинной жизни, впечатлениями и эмоциями, добытыми собственными аватарами. Так что я не мог понять, почему на этот раз она не решилась на постройку соединительного элемента между реальным и виртуальными мирами. Это сбило меня с толку, совершенно разбило.

Я стоял с Доротой перед захваченным центром. За нашими спинами горели конденсаторы мощности, высокие, словно двухэтажные дома, цилиндры, которые сейчас извергали колонны черного дыма, после того, как гусары выпалили из них из кончаров. Перед нами светлело кошмарное творение из извивающихся от боли человеческих тел – биопроцессор. Повсюду под ногами валялись трупы паукообразных хирургов, рассеченные гусарскими саблями и заколотые пиками башибузуков. Вот только нигде не было обнаружено ничего такого, что могло бы выполнять функции интерфейса.