— При посредстве экрана.

— Привет, — сказало изображение. — Меня зовут Шерон.

Улыбка выглядела совсем по–настоящему, и глаза — тоже, однако голос раздражающе царапнул по нервам, а речь звучала неестественно и неуклюже.

— Я покажу, как надо, — сказал Бейли.

Он закрыл глаза, вообразил себе характерную для Шерон манеру говорить и попытался передать ее мимику.

Так продолжалось еще несколько часов. Словно шлифуешь произношение у студентов–филологов, обращая их внимание на все те мелочи, что отличают местного уроженца от пришельца извне. Процесс попервости был мучителен — столь карикатурным казалось изображение на экране. Но MAPHIS обучался быстро, и со временем Шерон уже была похожа скорее на видеозапись, чем на марионетку.

Мало помалу они достигли точки, когда дальнейшее улучшение не представляется возможным. В ней еще оставалась кое–какая фальшь, но Бейли никак не мог ее поймать. Частично, как понял он, мешало и то, что он слишком долго наблюдал Шерон на экране изображение начало вытеснять воспоминания о реальной Шерон.

(- И, наконец, мне нужен типичный для Шерон словарь. Построение фраз, излюбленные слова и выражение, ласкательные выражения.)

Это было куда легче. Он вытянулся на диване, закрыл глаза, вспомнил все те вечера, что провел с ней на этом диване и принялся прокручивать в памяти их беседы, проговаривая ее слова вслух. Среди воспоминаний попадались и плохие: споры из–за денег (это из первых лет совместной жизни), разногласия по поводу того, когда заводить детей… Однако чем больше он вспоминал, тем пуще терзала его ностальгия.

В конце концов MAPHIS перебил его:

(- Вы начинаете повторяться, мистер Бейли. Мне уже достаточно данных.)

Бейли моргнул, стряхивая с себя грезы. Спустил на пол ноги, сел.

— Ты… готов? — Он заметил, что экран погас.

(- Я готов. А вы?)

— Да.

Он сказал это быстро, чтобы успеть подыскать благовидного предлога для отсрочки. Если, напомнил он себе, здесь будет убедительная реплика Шерон, то выключение из реальности будет раза в два легче перенести.

Передняя дверь отворилась, и она вошла в комнату.

— Привет милый, — Она улыбнулась ему.

Он уставился на ее, изучая. Она выглядела точно как Шерон. Да, несомненно. Он засмеялся — странным, неуверенным смехом. Он не был уверен ни в ней, ни в себе, ни в том, чего бы он хотел в качестве продолжения происходящего.

— Это и вправду ты, — сказал он, — стараясь убедить себя в этом.