Он встал. Она подняла на него взгляд. Она выглядела такой настоящей… И от этого было еще хуже. Он протянул руку.

— Поцелуй меня на прощание.

Она сжала его руку, и он притянул ее к себе.

— Разве ты куда–то уходишь? — спросила она.

— Совсем ненадолго. Так — где мой поцелуй?

— Вот твой поцелуй.

Фраза была из любимых фраз Шерон. Это MAPHIS знал — потому что он, Бейли, ему объяснил.

Он прижал ее к себе. Ощущение было приятным. Все выпуклости и впадины были такими, как он помнил. Он взглянула в ее поднятое лицо и коснулся губами ее губ, прежде чем начать слишком уж задумываться о том, что происходит.

Поцелуй был чужим, несравнимым. Откуда знать MAPHISу, каким должен быть поцелуй Шерон? И как он мог даже надеяться, что сумеет описать это?

Отпустив ее, он отвернулся.

— Выйдя в дверь, — сказал он, — я хочу оказаться в номере гостиницы. Совершенно обычном и безликом.

Он повернулся к Шерон и сжал ее руку.

— Прощай.

ЦЕНТРЫ НАСЛАЖДЕНИЯ

Номер оказался модульной комнатой, обставленной стандартно: [?]овый пластиковый ковер и мебель под старину, в стиле середины XX века. Была здесь узкая кровать, телевизор с плоским экраном, крохотная ванная, отгороженная листом из стекловолокна. Окно открывало вид на шлакоблоковую стену в 10 футах от гостиницы, выкрашенную в коричневый цвет.

Бейли запер дверь и завесил окно. Найдя пульт дистанционного управления, он повозился с ним, пока не погасил световую панель в стене над кроватью. Сбросив с ног туфли, он уложил одну подушку на другую, лег на спину, скрестив руки на груди, и долго смотрел в ровный, без всякого рисунка, потолок.

Из глубин памяти неотвязно выплывало на поверхность лицо Шерон. Он гнал его прочь, говорил себе, что более нельзя думать о прошлой жизни.

Безликость гостиничного номера утешала. Никаких зацепок для чувств, никакой связи со знакомым ему миром. Подходящее место, чтобы понять, как жить дальше.

А хочет ли он жить дальше? Тех, кого любил, он больше никогда не увидит. Профессиональной деятельности, пожалуй, тоже конец. Физического тела его и мозга больше не существует. И заключен он в MAPHISе, не просто пожизненно, а навечно.

Интересно, а подчинится ли система, если он попросит прекратить свою инфоморфную жизнь? Это ведь очень просто — всего–то стереть кое–что из памяти компьютера. Он так и сяк рассмотрел идею, но затем отложил — хотя бы до тех времен, когда он полностью разберется, какие у него еще остались возможности.