— Да, пожалуйста, — кивнул Дэниэл.

Графиня бросила взгляд на стену, запирая Китти внутри, и завозилась с чашками.

— И что дальше? — спросила она, усевшись напротив Дэна с чашкой и поставив вторую перед ним. А также вазочку с печеньем.

Как будто никто не извивался, пытаясь достичь оргазма буквально в трех метрах от них.

— Дальше... я хотел бы задать вам несколько вопросов. Ей тоже, но... — Он помялся. — Думаю, это не лучший момент, кхм.

— Если вы согласитесь подождать снаружи и потом прийти снова, — улыбнулась она, — в этом не будет проблемы. Не хочу смущать Китти вашим присутствием в столь интимный момент.

Она отхлебнула чаю.

— Благодарю вас, Дэниэл. Если когда-нибудь вам понадобятся мои таланты...

«Скажите ей, что я пришлю ей счет, шеф».

«Думаю, не стоит портить ей удовольствие прямо сейчас», — возразил Дэниэл.

— Помните, вы тогда спросили меня, что такое ад? — Он смотрел куда-то на печенье. — Забавно то, что рай — почти то же самое. — Он хмыкнул и покачал головой.

Хрусть.

— Но это все лирика. Просто для красоты композиции. У меня был один друг, филолог и поэт. Он как-то сказал, что все, чему его научили, — видеть красоту композиции, видеть системы и структуры. И поэтому он пытается найти во всем эту красоту.

Хрусть.

— Как сказал бы Алкивиад, «как и все мы, детка», — улыбнулась Марица.

— Да, похоже на то. В общем... скажите, вы знали, что Анастейша пыталась шантажировать мистера Ференка?

Марица помолчала.

— Повторите, пожалуйста, эту фразу еще раз.

— Анастейша Сторм шантажировала мистера Ференка фактом их отношений.

— Я об этом не знала. Но со второго раза я вам поверила. Потому что — да, пожалуй, она могла. Другой вопрос — зачем? Ференк дал бы ей денег, если бы они ей понадобились.