Без этого вдохновителя Африка не была бы Африкой. Жестокости не хватило бы. Не сложилась бы репутация.

Флобер договорился и ни разу не пожалел о сделке. Однако сейчас Кауфман потребовал невозможного, приказал отпустить создателя π-вируса. Технических проблем не существовало, Дементьев уже числился погибшим, но Густав опасался последствий. Если Дементьев попадется — а преступники всегда попадаются, — то карьере конец. В лучшем случае — почетная отставка, в худшем — та же самая Африка, только вид с другой стороны. Не за наличие рабов накажут, на заключенных всем плевать, а за помощь Сорок Два, за создание главного оружия сетевого террориста. И личные гарантии Мертвого не успокаивали Флобера. Дементьев должен умереть, что бы ни говорил Кауфман. Должен, и все! Не получилось во время бунта? Не беда. Густав предпринял дополнительные меры, однако…

Однако «курьер», которого прислал за Дементьевым Кауфман — малыш в наномаске, — произвел на Флобера впечатление. Хотя бы тем, что он, в целях конспирации, шесть часов проехал запертым в металлическом ящике. В кузове грузовика. По африканской жаре. А когда вылез, даже пить не попросил. И еще Флоберу не понравилась та почтительность, с которой обращался к малышу Ушенко. Почтительность, за которой здоровяк надзиратель тщательно прятал страх. И еще — наномаска, точнее, ответ на вопрос, почему «курьер» ее не снял: «Вы хотите умереть?» Ответ-вопрос, произнесенный ровным, даже равнодушным голосом.

«Курьер» производил впечатление, однако Густав рассудил, что провести несколько часов в железном ящике и собрать мозги после выстрела в голову — достижения разные, и не стал ничего отменять.

Все было так, как обещал Олово: они шли по Африке, и им никто не мешал.

Пустой коридор изолятора, пустой двор, двери, открывающиеся господином офицером Ушенко лично, — сон, ставший реальностью. Если бы их выпустили через главные ворота, Чайка точно решил бы, что все происходящее — результат приема сильнодействующих наркотиков, однако Африку они покинули через маленькую калитку заднего двора, предназначенную для персонала. Сидящие в «дежурке» безы старательно смотрели в противоположную сторону.

Аттракцион, мать его! Самый настоящий аттракцион!

Когда путь на свободу открылся, Олово повернулся к Ушенко. Тот отрицательно мотнул головой и протянул маленький рюкзак. Олово кивнул, словно услышал, что хотел, после чего ткнул пальцем в Илью и шагнул за пределы Африки. Чайка послушно взял рюкзак.

— Не уверен, что там тебе будет лучше, парень, — очень тихо произнес Ушенко.