Глаза закрыты, но Сорок Два видит громоздкий микрофон. Металлический корпус и металлическая сеточка. Толстый кабель, по которому вот-вот потечет ярость.
Но в душе ее нет, а значит, все поймут, что Слово ненастоящее.
Тогда о чем?
Рассказать, как ему плохо? Поведать миру, как Идея превращает романтика в убийцу? Тоже поймут, потому что любят. Разделят боль, ведь страдания его — за них. Он — пророк. Он платит собой за их будущее. Он ведет людей к новой Эпохе по дороге, вымощенной остатками его души.
Толстый кабель изготовился, нетерпеливо ждет исповеди, но пророку не нужна жалость людей. Он сознательно выбрал свой путь и не хочет плакаться в жилетку. А значит, все поймут, что Слово ненастоящее.
Сорок Два открывает глаза и видит капающую с пальцев кровь. Это красная кровь Красной Розы, красная кровь прекрасного цветка, что отдал за него жизнь. Кровь, которая стала дорогой. Сорок Два открывает глаза и видит дрожащие пальцы. Это пальцы Пумы, прекрасной Пумы, которая скоро сгорит изнутри. Так дрожит дорога под ногами путника. Сорок Два открывает глаза и видит уродливый микрофон.
Проклятый экспромт!
Нужно было написать что-нибудь соответствующее, но сегодня им управляет душа, а не разум. Она хочет раскрыться. Она говорит: ты убил меня, давай хотя бы простимся. Она заставляет искать тему, искать слова. Она говорит: в последний раз!
Сгорбленный человек закрывает ладонью глаза, приближает губы к микрофону и очень-очень тихо начинает…