— Я отдаю себе отчет в том, что не могу соперничать в знаниях с мудрыми шейхами. — Наиф на мгновение опустил глаза, но затем его взгляд вновь уперся в собеседника. — Тем не менее, проанализировав происходящее, я взял на себя смелость высказать Его величеству свои опасения. Китайцы всерьез обеспокоены силой Чудовища, и если их страхи имеют под собой основания, случиться, может всякое.

— Гипотеза!

— Планирование — это череда гипотез. Некоторые сбываются, некоторые нет. Но следует прорабатывать как можно больше вариантов.

Шейх покосился на хозяина кабинета, но Аль-Кади благоразумно помалкивал, не желая влезать в его спор с любимцем султана.

— И вы, как я понимаю, принялись размышлять над тем, что мы станем делать, если китайские бредни о Чудовище окажутся былью? — Аль-Темьят вложил в реплику всю язвительность, отпущенную ему Аллахом.

— Я бы никогда не осмелился взять на себя обдумывание столь важных планов, — предельно серьезно ответил Тукар. — Подобные вопросы решают люди, в круг которых я не вхожу.

Шейх слегка расслабился — лесть подействовала. Выскочка в очередной раз показал, что знает свое место.

— Тогда зачем мы собрались?

— Когда я высказал Его Величеству свои опасения, он задумался, а затем припомнил одну беседу, которую имел с господином Банумом тет-а-тет, — сообщил Наиф. — Во время этой беседы была упомянута некая книга…

— Эта беседа проходила не наедине. — Аль-Темьяту не нравились выражения на мертвых языках, он предпочитал не засорять родной аммия. — Я присутствовал при том разговоре.

— Его величество не упоминал об этом, — склонил голову секретарь.

Но теперь его вежливость показалась шейху издевательской. Он корил себя за то, что сам не догадался высказать подобные опасения султану. Ведь он присутствовал при разговоре! Слышал о книге! Он, и только он, должен был намекнуть Его Величеству, что следует делать в случае неуспеха Банума! Он, и никто другой! Тем более не этот липкий ублюдок.

— Полагаю, мне будет разрешено узнать, о какой книге идет речь? — осведомился Аль-Кади.

Генерал понял, что собеседники покончили с придворными играми и совещание наконец-то входит в деловое русло.

— Не сомневаюсь, вы знаете, кто такой господин Банум. — Тукар молниеносно повернулся к шефу полиции — теперь любимец султана крепко держал в руках нити совещания.

— Разумеется, — подтвердил Аль-Кади.

Знакомы они не были, однако Европолу, личным распоряжением султана, было предписано обращаться с Банумом как с шейхом, то есть со всем возможным уважением.

— В свое время господин Банум оказал нам ряд серьезных услуг. Он друг Исламского Союза и личный друг султана. Некоторое время назад он обронил фразу, что пишет книгу. Заметки… мысли… воспоминания.