— Вы не генерал Аль-Кади!
«А тебе не все ли равно?»
Но ответил майор вежливо, ни к чему злить и без того взвинченного dd:
— Меня зовут Хамад. С этого момента все оперативные решения по нашему делу буду принимать я.
— Хорошо, как скажете, — не стал спорить Дорадо. — Я звоню по поводу предложения, которое вы высказали утром…
«Все-таки я тебя достал! — возликовал араб. — Достал!»
Несмотря на продемонстрированную генералу уверенность, Аль-Гамби нервничал всю дорогу до Москвы. А вдруг Дорадо окажется заурядным наемником, заботящимся только о своей шкуре? Что, если любовь для него ничего не значит? Или он попросту плюнет на девушку?
Антрепренеры, с которыми успел переговорить Хамад, в один голос твердили, что Вим от Камиллы без ума, что взгляды, которые он бросал на девушку, способны были прожечь камень. Никто из них не сомневался, что Дорадо и Камилла любовники. Но… Но Вим был перевертышем, двуличным ублюдком, и гнались полицейские не за талантливым музыкантом, а за хитрым dd. Вспомнит ли он о девушке?
Вспомнил.
— Аукцион состоится завтра.
— Я знаю, господин Петерсон. — И замолчал, напряженно ожидая реакцию Вима.
Трехсекундная пауза показалась арабу вечностью.
— Очень хорошо, что вы знаете, — тихо произнес Дорадо.
— Ваш отец не был первой скрипкой Венской оперы, Хьюго, он был дирижером.