— Разумеется.

— Не думаю, что мамбо это понравится.

— Она знала, на что идет, — пожал плечами Дорадо. — Развлекайся, я скоро. — Помолчал и добавил: — Пожалуйста, не строй никому глазки.

Они оба видели взгляды, которыми завсегдатаи изучали фигуру девушки.

— Ревнуешь?

— Не хочу устраивать здесь перестрелку.

— Из-за меня?

Вим перегнулся через столик и поцеловал Чика-Марию в губы:

— А из-за кого еще?

— Мне приятно.

Дорадо улыбнулся и направился к барной стойке.

Ночным клубом «Приют маньяков» назвали исключительно из вежливости. По сути, заведение представляло собой круглосуточно работающий бордель с огромным баром на первом этаже и номерами на четырех последующих. В самом большом зале подвала танцевали стриптиз и пили, в остальных — только пили. А в номерах занимались любовью и проворачивали делишки. Территорию, на которой находился «Приют», контролировала кантора братьев Бобры, одна из самых крупных на Болоте; удачное расположение клуба позволило ему стать опорным пунктом западных владений братьев, а посему работали в нем не покладая рук. По количеству проходящих наркотиков, оружия и краденого «Приют» уступал только штаб-квартире канторы в Лялином переулке и по праву считался одной из главных жемчужин в бандитской короне братьев.

В комнате на третьем этаже Дорадо ожидали двое мужчин. Тот, что помладше, щеголял трехдневной щетиной и золотой улыбкой — потерянные некогда зубы он заменил не имплантами, а фиксами. То ли выделиться хотел, то ли на спор сделал. Не меньшее внимание он уделял и одежде: брюки из тонкой шерсти, хлопковая рубашка, короткая куртка из настоящей кожи. Дорогое облачение демонстрировало, что золотозубый — человек с положением, с достатком. А откуда взялся достаток, показывал «дыродел» в наплечной кобуре.

Пару щеголю составлял массивный, слегка напоминающий кабана, здоровяк, облаченный в грязноватые камуфляжные штаны армейского образца, тяжелые ботинки и застиранную серую майку с логотипом питерской федеральной тюрьмы. Был здоровяк невысок, но массивен, и его могучие мышцы могли вызвать зависть у любого профессионального спортсмена.

Казалось, что главный в этой парочке щеголь, а громила честно служит ему телохранителем, однако Вим знал, что это не так. И поэтому сразу же обратился к здоровяку:

— Привет, Тимоха.

Старший из братьев Бобры по-немецки говорил, а потому ответил, без двухсекундной задержки.

— За долгом пришел? — И криво усмехнулся.

— Ты мне ничего не должен, — спокойно ответил Дорадо.