— Есть потери, господин директор. Восемь раненых и трое убитых. Утрачена связь с двумя мобильными группами.

— Сколько человек пропало?

— Двенадцать, господин директор.

У Мертвого заходили желваки.

Кауфман заслуженно считался человеком жестким, способным без колебаний отправить любого из подчиненных на смерть. Он не искал жалости и снисхождения, но и сам не был мягким. При этом все соглашались с тем, что Мертвый никогда не рискует понапрасну. Если требовалось отправить безов в горящий тоннель, значит, это действительно требовалось, значит, от этого самоубийственного броска зависели чьи-то жизни. И безы шли. В огонь, в воду, под пули шли. Не сомневались.

А вот неоправданные потери приводили Кауфмана в бешенство.

— Как долго вы сможете удерживать Загородное шоссе?

— Если не будет серьезного штурма — примерно час.

А если пойдет толпа, то два взвода безов она снесет, не заметив.

— Продержитесь, — попросил Мертвый. — Продержитесь, капитан. Подкрепление придет в самое ближайшее время. Помните, беспорядки не должны перекинуться на Болото.

— Я постараюсь, господин директор. Можете на меня рассчитывать.

Капитан знал, что проявленный героизм Кауфман не забудет и о карьере можно не беспокоиться. Если, конечно, останешься в живых.

Мертвый отключил коммуникатор и холодно посмотрел на Слоновски:

— Доклад.

Грег буквально выпрыгнул из кресла и стремительно подошел к висящему на стене монитору. Картинка на экране сменилась: вместо вида аравийских улиц на нем возникла карта Анклава.

— Массовые беспорядки прокатились по всей Аравии, но характер выступлений неодинаков. Поскольку подавляющее большинство пострадавших проживало в северных районах, здесь и начался настоящий бунт: толпы на улицах, погромы, уличные бои. Южная половина пока ограничивается сборищами и воплями.

— Там работают провокаторы?

— Стараются работать, — уточнил Слоновски. — Мои люди, находящиеся в Аравии под прикрытием, уже устранили около двух десятков пропагандистов. Пока работаем без сбоев, ликвидации прошли тихо.

Горлопан, активно ораторствующий перед толпой соплеменников, сразу же попадал на заметку к рассеянным по территории оперативникам, и стоило ему хотя бы на мгновение оказаться в одиночестве: свернуть за угол, отойти в туалет, сесть в лифт, как рядом сразу же появлялся неприметный человек с пистолетом или ножом. Работали сотрудники отдела прямых переговоров профессионально, тела старались прятать или вывозить, чтобы не обижать аборигенов и не давать им новых поводов для возмущения.

— Живым кого-нибудь взяли?