иногда следует напомнить, кто в доме хозяин

— Будем на месте через семь минут, — доложил водитель.

— Хорошо, — рассеянно кивнул Щеглов. — Мы должны немного опоздать.

Он сидел на заднем диванчике бронированного ГАЗа «Тайга» и просматривал поступающие в «балалайку» отчеты. Информация отображалась на глазном наноэкране, а потому взгляд Мишеньки казался остекленевшим.

«23:17. Аравийцам удалось прорваться к Новочеремушкинской и закрепиться на ней. Многочисленные жертвы среди мирного населения Кришны…»

«23:21. Большая группа аравийцев попала в организованную индусами засаду. На Перекопской идет ожесточенная перестрелка…»

— С дирижабля сообщают, что на место встречи прибыл последний объект. Все в сборе. Ждут нас.

— Замечательно. — Мишенька посмотрел на часы: урусские бандиты, на переговоры с которыми он ехал, собрались на двенадцать минут раньше назначенного времени. Хороший признак. — Не торопись.

— Понял.

Водитель переговорил с коллегами из других машин, кортеж сбросил скорость, и теперь машины не летели по улицам, а просто быстро ехали. Но неприязненных взглядов, которыми провожали автомобили безов жители Уруса, меньше не стало. Четыре бронированных джипа, вертолет огневой поддержки сверху, завывание сирен, механический голос, безапелляционно требующий от обычных водителей убраться с пути, — кому понравится такое хамство? Никому. Собственно, Щеглова и самого раздражала чрезмерная пышность кортежа, но делать нечего — появиться на встрече без театрального сопровождения он не мог. Причем наличие свиты не обуславливалось мерами безопасности. Шесть безов в «саранче», конечно, сила, да и «Пчела», случись чего, прикроет, вот только в глубине враждебной территории это не имело никакого значения: продержаться до подхода помощи не получится. Кортеж и внушительная свита требовались исключительно из вежливости, лидеры Уруса смотрели на мир особым, дикарским взглядом и воспринимали подобную показуху как проявление уважения.

События в Аравии заставили оживиться все территории Анклава. О беспорядках без конца говорили в новостных и аналитических программах, их обсуждали на улицах и на работе, в кругу друзей и со случайными попутчиками в метро. Головорезы и считающие себя таковыми направлялись в Аравию или планировали этот шаг. Честные граждане прикидывали, как будут защищать дома и лавки в случае, если чума стихийного бунта перекинется на их улицы. Одним словом, Анклав гудел, подобно растревоженному улью.

Кровь и огонь — сильные возбудители, их запах способен затуманить любую голову, и Мертвый делал все, чтобы удержать конфликт от распространения.