Кравцов на мгновение скинул заготовленную для разговора маску: в его голосе послышалось разочарование. Разочарование за своих. Командиру было неприятно, что его подчиненные не справились. Эмире стало стыдно.

— Так точно, господин генерал.

— Позор. — И неожиданно улыбнулся: — Хотя, с другой стороны, твоя неудача нам на руку.

Дверь распахнулась — видимо, генерал послал вызов через «балалайку», — и в кабинет вошел Урзак.

— Добрый день, капитан Го.

Эмира вздрогнула. Пару мгновений Кравцов наслаждался произведенным эффектом, после чего поднялся на ноги:

— Вам есть о чем поговорить.

И вышел из кабинета.

Поскольку распоряжения «вольно» не последовало, капитан Го продолжала стоять, вытянувшись в струнку. Банум не протестовал. Он поставил напротив девушки стул, свободно расположился на нем, опершись правой рукой на трость, и медленно оглядел девушку. Черный китель ладно облегает фигуру, подчеркивает узкую талию. С левой стороны орденские колодки, пара нашивок за ранения. В левой руке фуражка с высокой тульей. Взгляд опустился ниже, несколько мгновений Урзак разглядывал ноги капитана, форменные брюки, начищенные до блеска ботинки. Затем кашлянул и негромко сказал:

— У меня большие связи, красавица.

Эмира промолчала.

— Но опасаться тебе ПОКА нечего: я уже не злюсь.

И вновь тишина.

— Я ожидал от тебя подобной глупости. Ты ведь чернобурка. Ты привыкла действовать, а не думать. — Банум повертел трость. — Кстати, можешь говорить абсолютно спокойно — нас не пишут.

— Неужели?

— Приказ содействовать мне Кравцов получил от директора ОКР. Нас не пишут. И кстати, можешь стоять вольно.

Эмира поколебалась, но потом все-таки расслабилась. Опустила левую руку. Опустила глаза.

— К чему этот цирк? — Она старалась, чтобы голос звучал равнодушно.

— Чтобы ты прониклась серьезностью происходящего, — объяснил Урзак. — Еще один неверный шаг, и все: трибунал или Заполярье. Время вышло.

Секунд десять Го обдумывала услышанное, после чего осведомилась: